"Дудаев является избранным президентом.
С ним надо обращаться, как с президентом.
Все. Больше ничего не надо делать.
Есть и другой путь. Мы по нему идем —
к большой войне..."
 
Юрий Афанасьев сентябрь 1994 г.

Загадки бессмысленного вторжения русской армии в Чечню, видимо, еще долгие годы будут являться предметом исследований специалистов. Даже если в будущем нам и предстоит увидеть на прилавках книжных магазинов мемуары Грачева, Козырева или Степашина, все равно будут оставаться сомнения в искренности изложенного. Русско-чеченская война, начавшаяся 11.12.94 г., войдет в хронику самых непонятных и загадочных войн истории. Из-за отсутствия какой-либо логики, с точки зрения "хорошей политики для России", многими ведущими политическими деятелями мира действия русских против Чечни были названы безумием.

Какая аргументация ближайших помощников и какие события могли подтолкнуть Б. Ельцина к роковой ошибке, подорвавшей политическую, экономическую, правовую и моральную ситуацию внутри России и ее позиции во внешней политике? Среди людей и в средствах массовой информации продолжают обсуждаться самые разнообразные версии.

Перечислим их:

I. Экономическая:
а) кризисная ситуация российской экономики;
б) чеченская нефть и прагматические интересы российского государства.

II. Реформирование внутригосударственной системы России:
а) принудительная деавтономизация;
б) укрепление административно - территориального деления;
в) усиление унитарных начал.

III. Устрашение других нерусских народов внутри Российской Федерации и стран СНГ.

IV. Укрепление великодержавных позиций России на международном уровне
а) демонстрацией непоколебимой решительности и агрессивности;
б) демонстрацией военной мощи.

V. Закрепление "территориальной целостности России. "

VI. Агрессивные проявления русского национализма.

VII. Империалистическая политика России:
а) закрепление территориальных завоеваний XIX века;
б) контроль над стратегическими транспортными коммуникациями.

VIII. Роль западных нефтяных корпораций в развязывании войны. IX. Укрепление политической и экономической власти Б. Ельцина и его ближайшего окружения:
а) восстановление пошатнувшегося имиджа российского президента;
б) укрепление позиций "лучшего министра обороны всех времен и народов";
в) возврат от демократии к тоталитаризму;
г) введение чрезвычайного положения в России и отмена президентских выборов;
д) соперничество среди окружения Ельцина за контроль над сырьевыми ресурсами Российской Федерации и процессом приватизации государственной собственности.

X. Криминальные "разборки" в эшелонах высшего политического руководства Российской Федерации. Борьба за транспортный коридор в сфере незаконной торговли оружием и нефтепродуктами.

Х1. Ликвидация самой строптивой республики и депортация чеченского народа.

XII. Декларированная цель войны — "разоружение незаконных вооруженных формирований".
Ни одна из перечисленных версий не может в отдельности претендовать на то, чтобы считаться основной или решающей в причинах развязывания русско-чеченской войны. Только совокупное рассмотрение нескольких предположений способно приблизить нас к истине. Такой анализ, к примеру, сделали С. Киселев и А. Мурсалиев в статье "Частные интересы общей войны" ("Московские новости", № 64, 18 — 25 декабря 1994 г.). Однако результаты их, а также других подобных исследований проясняют, но не объясняют всех причин и целей российской агрессии.

I. Экономическая ситуация, подтолкнувшая Кремль к большой войне, безусловно, является одной из важнейших причин и заслуживает первоочередного анализа хотя бы потому, что она напрямую связана с факторами власти и политики.

Вот как излагает эту версию доктор экономических наук В.А. Мау:¹

"Осенний экономико-политический кризис и чечениский конфликт Резкое обострение экономической ситуации в сентябре-октябре 1994 года вновь поставило Б. Ельцина и В. Черномырдина перед выбором. Кризис на валютной бирже 11 октября, приведший к падению курса рубля на 1/3, резкое ускорение инфляции — все это продемонстрировало, что за непоследовательность политики расплата наступает неминуемо и достаточно быстро. Вдруг наглядно обозначилось, что элементы экономической устойчивости, достигнутые, казалось бы, летом, на самом деле призрачны и легко могут уступить место хаосу образца осени 1991 года. Здесь также обозначилась развилка — или назад, к тотальному дефициту, неработающему рублю и чиновничьему распределению ресурсов, или возвращение на рельсы жесткой экономической политики, позволяющей вполне очевидным набором мер вырваться из кризиса и выйти на траекторию роста. До президентских выборов, на которые нацеливались руководители исполнительной власти, оставалось полтора года — минимальный срок для овладения экономической ситуацией и победы на этой волне.

Правительство пыталось предпринять решительный маневр, чтобы вырваться из логики антиреформаторского экономико-политического курса. Но сделать это было уже очень непросто. Тянула назад и запущенная президентским аппаратом концепция "коалиционного правительства", означающая примитивную попытку собрать представителей всех думских фракций в правительстве без заключения какого-либо предварительного соглашения о контурах его политического курса.

В этих условиях В.С. Черномырдин все-таки решился объявить о своем намерении пойти по пути решительной экономической стабилизации, отбросив столь свойственные ему на протяжении последних полутора лет многочисленные оговорки о "немонетарных методах" стабилизации, о государственно упорядоченном рынке и т. п. Представленный в конце октября в Государственную Думу проект Бюджета на 1995 год предполагал заметное сокращение бюджетных расходов как непременное условие обуздания инфляции.

Это заявление не могло не вызвать шок у основных реципиентов государственных денег, столь необходимых для их выживания без проведения реальных реформ (прежде всего армии и сельского хозяйства). И поскольку они не могли противостоять Правительству на поле открытой парламентской борьбы (вотум недоверия в Думе не прошел), то следовало ожидать тех или иных внепарламентских ходов, которые обеспечили бы резкое влияние соответствующих группировок.

В первую очередь это касалось военно-промышленного комплекса вообще и значительной части генералитета в особенности. Еще бюджетные дебаты апреля-мая продемонстрировали, что военное лобби оказывается в Думе гораздо слабее аграрного и не способно выбивать соответствующие суммы из Правительства. Военное руководство встало перед серьезной проблемой проведения реформы в армии. Лишь последовательная и глубокая реформа вооруженных сил могла бы существенно повысить их боеспособность и сделать затраты в этой области политически и экономически осмысленными.

Но эта реформа могла бы ударить по интересам значительной части генералитета. А лучшим способом избежать таких неприятностей является война — маленькая и быстрая. Она позволяет громко заявить о себе, создать ситуацию, когда подражать против увеличения военных расходов становится крайне затруднительно. Другое дело, что последствия "маленьких войн" обычно сильно отличаются от ожиданий тех, кто их начинает.

Чеченский конфликт казался крайне удобным способом решить названные проблемы. Для теряющих популярность политиков он повышал их значимость в собственных глазах, а то и в глазах части электората. Для армейского руководства — шанс поднять свое влияние, а то и популярность.

Сложившаяся ситуация создавала у сторонников военно-силового порядка в Москве иллюзию возможности легко решить все проблемы при помощи силы. Разумеется, решить в первую очередь проблемы власти в России, а отнюдь не проблемы Чечни".

Другой русский ученый, Юрий Афанасьев, анализируя ситуацию вокруг прошедшего 26.11.94 г. в Кремле экономического совещания России на высшем уровне, приходит примерно к таким же предположениям. Совещание это замышлялось его организаторами для ознаменования решительного поворота России к рынку, но как потом стало очевидно, истинный замысел грандиозного форума преследовал популистские цели.

Проследим, что из себя представляла Россия накануне войны в экономическом аспекте с точки зрения ректора Российского государственного гуманитарного университета.²

"Борис Ельцин на этом совещании публично отрекся от экономического популизма и выразил уверенность, что точно направленная политика приведет к положительному перелому в экономике. Виктор Черномырдин, судя по его речам, тоже готов сбросить старую шинель "постепенщика", переодеться в халат "шокотерапевта". При этом он даже наметил точный график движения вперед: 1995 год — финансовая стабилизация, 1996 — выход из депрессии, 1997 — политика устойчивого экономического роста.

И тогда уже, в конце ноября 1994 г., было ясно, и тем более ясно стало теперь, в самом конце декабря, что основные оценки ситуации в стране, сделанные Ельциным и Черномырдиным на том совещании, мягко говоря, сомнительны, а все радужные перспективы развития экономики, обнародованные ими тогда же, не более чем привычный пропагандистский штамп, нужный, чтобы скрыть истинное положение дел в стране и в очередной раз ввести в заблуждение свой народ и весь остальной мир.

События развиваются таким образом, что просто вынуждают констатировать: Россия продвигается совсем не к рынку и демократии, как заверяют президент и премьер-министр, а в прямо противоположном направлении. Обстоятельств, свидетельствующих об этом, к сожалению, предостаточно. Сошлюсь лишь на два из них.

Первое: состояние экономики России. Она не только не реформирована, но пока и не реформируется. По сути, в ее нынешнем виде это мощная преграда на пути к рынку и к демократии, поскольку это суперцентрализованное государственно-распределительное хозяйство. Все, что происходило в экономике после распада СССР, лишь разрыв сплетенных за 80 лет технологических цепочек, а вовсе не рыночная реформа. И если какие-то обрубки этой огромной структуры сегодня еще действуют, то вовсе не за счет якобы наступающей их рыночной самоналадки, а за счет инерции старой советской системы. Например, с помощью бартера или взаимообмена по личным связям директоров.

Сверхцентрализация российской экономики объясняется прежде всего тем, что она всегда была предельно милитаризована. 80% промышленности бывшего СССР работало на военные цели. Сейчас — в абсолютных цифрах — произошло якобы, значительное сокращение этого показателя. Однако структурно, целенаправленно, технологически рисунок промышленности не изменился — у него по-прежнему военные очертания.

Кроме того, по мнению многих отечественных специалистов, Россия сегодня остается, в общем, одной из самых милитаризованных стран в мире. Вооруженные силы, включая внутренние войска, пограничников, вольнонаемных, составляют 3,5 млн. человек, а всего в военной сфере (по расчетам проф. В. Белкина) заняты 14 миллионов человек, то есть пятая часть трудящегося населения страны. Доля военных в населении России, по крайней мере, до 2000 года остается в 2 — 4 раза выше, чем в странах "большой семерки". Из-за того, что на военные нужды в России в настоящее время расходуется пятая часть ВВП (в мирное время такого опять же ни в одной стране не бывало), средний срок службы оборудования достиг у нас 30 лет, вдвое превысив нормативный, износ коммуникаций и железных дорог перевалил за 60%. К этой же цифре приближается и износ жилого фонда. По этим причинам аварийность в России приняла масштабы национального бедствия. В 1993 году произошло 923 аварии и катастрофы, в которых погибли 1050 человек, в этом году количество аварий нарастает. К тому же 40 миллионов граждан России проживают в зонах экологического бедствия.

И, наконец, еще один штрих в характеристике экономики России: половина ее — это экономика теневая (по данным спикера Думы Ивана Рыбкина, например, это 40%, по данным Льва Тимофеева — это больше ее половины). То есть, половиной материальных богатств страны владеет мафия.

Спрашивается, как можно, да и надо ли "стабилизировать" такую экономику? И если через год, как обещает наш премьер-министр, начнется ее рост, что из нее может произрасти?

Поскольку же до сих пор ни в программных речах президента, ни в предлагаемом правительством бюджете нет даже таких статей, как "частный сектор", "демонополизация", "свободная конкуренция", "демилитаризация", то есть все основания предположить, что в ближайшее время будет происходить не структурная перестройка экономики (по данным бывшего советника правительства проф. Илларионова), а финансовая поддержка ее традиционных секторов - ВПК, АПК, ГЭК".

Далее на основе анализа состояния экономики России Ю. Афанасьев переходит к характеристике главной (но его мнению) причины разворачивания военной агрессии.

"В тот самый день, 26 ноября, когда в Кремле звучали заверения первых лиц в верности рыночным преобразованиям и принципам демократии, Россия ввела крупные военные силы в Чечню. С тех пор с каждым днем в этом регионе нарастает также давно ставшее привычным для многих из нас державное вероломство.

Очевидная, как мне представляется, причина ужесточения позиций Москвы в отношении Чечни — соглашение Азербайджана с американцами и англичанами о разработке нефтяных месторождений Каспия. Если нефтепровод пройдет не через Чечню, как хотелось бы российскому руководству, а, например, через Иран и Турцию, то Россия потеряет экономические рычаги воздействия на Азербайджан. А чтобы все было так, как хочется, надо, чтобы и Чечня была послушной.

Главная же причина жестокой и якобы безрассудной политики российских властей в отношении Чечни — состояние экономики и неустроенность России как федерации.

Олег Сосковец, Павел Грачев и другие открыто заявили о "пропагандистском обеспечении правомерности, необходимости и адекватности" своих действий в Чечне. То есть о правомерности насилия. Другими словами, насилие стало уже нормой российских властей. Все дело теперь в нужном пропагандистском обеспечении этого типа политики.

Я хочу сказать, что насилие в Чечне — это не безрассудство властей, а их расчетливый умысел: если экономику не перестраивать, а удерживать в том же качестве, то единственный способ добиться этого — насилие. Без него и без рынка добиться циркулирования по стране поставок и сбыта нельзя. Господствующий ныне в России тип экономики предстает не только в образе колосса на глиняных ногах. Ему, например, еще присущи властолюбие и агрессивность. Причем агрессивность его, как это было отмечено на состоявшемся на днях Первом конгрессе российских предпринимателей, возрастает пропорционально утрате им влияния. Доля активов, контролируемых государством, составляет (по оценкам Л. Макаревича) уже менее 50%. Если Россию не перестраивать из унитарного в федеральное государство, то выбивать налоги (недополучение налогов в целом по России сейчас свыше 50%) из регионов, например из Екатеринбурга, Перми, Татарстана, Башкирии, Якутии... тоже можно будет только силой. В Чечне мы встали на этот путь".

Это все, что касается побудительных мотивов, связанных с кризисным состоянием российской экономики. Если исходить из предположения, что целью войны было отвлечь внимание русского народа от его насущных и тяжелых социальных проблем, то едва ли этот аргумент следует считать достаточным для привлечения огромной армии к массовым убийствам чеченцев. Стпмулиронапие же дополнительных бюджетных поступлениq сплошным путем можно было бы осуществить и вполне законным способом, то есть через процедуру парламентских слушаний. Вдобавок как-то не совсем прагматично для такой цели прибегать к дорогостоящей агрессии, да ещё и с уничтожением экономики субъекта принуждения.

А теперь то, что касается нефти и экономики Чеченской Республики. Сошлемся по этому вопросу па данные Аналитического центра при Президенте Российской Федерации, приведенные в материале "Стратегические интересы России на Кавказе".³

"К 1980 г. в Чечено-Ингушетии добывали 7,4 млн. тонн нефти, менее 1,5% общероссийского объема и менее 40% северокавказского. Добыча продолжала падать: 5,3 млн. тонн — в 1985 г., 4,2 млн. тонн — в 1990, 3,6 млн. тонн (уровень 30-х — 40-х годов) — в 1992 году. В последние годы это уже не превышало 1% российской добычи...

В целом нефтяной комплекс Чечни в его нынешнем состоянии, равно как и все мотивы, связанные с ее сырьевым и производственным потенциалом, никак не объясняют (тем более не оправдывают) вторжение российской армии".

Приведем и общую оценку довоенного состояния чеченской экономики из этого же материала: "Так или иначе, нужно признать, что нынешнее сражение за возвращение Чечни в лоно России является сражением за один из беднейших, сложнейших с точки зрения задач экономического оздоровления, и хронически дотационных регионов. Власти РФ парадоксальным образом бьются за то, чтобы вернуть обузу, без которой — если не принимать в расчет гуманитарных или неких высших стратегических интересов — им было бы легче".

К этому остается лишь добавить, что российская агрессия нанесла ущерб народному хозяйству Чечни в размере 12 млрд. долларов США (данные проф. А. Илларионова), а среде обитания чеченского народа — на 25 — 27 млрд. долларов США (данные проф. Р. Хасбулатова). А окончательные послевоенные оценки различных комиссий позволяют говорить об ущербе в 100 — 150 млрд. долларов США!

II. О том, что в кремлевских кулуарах замышлялось после подавления чеченского народа произвести одномоментное реформирование системы национально-государственного и административно-территориального устройства России, говорит очень многое.

Главное, что уже было выше подчеркнуто Ю. Афанасьевым, — объективная неустроенность России как федерации. Россию нельзя сегодня назвать классическим унитарным государством, и уж тем более она никак не соответствует принципам федеративного устройства. Обстоятельство это, как показывают данные статистики, крайне отрицательно отражается на экономической целесообразности существования российского государства в его нынешней форме.

Из России надо делать или настоящую федерацию, или возвращаться к унитарной форме правления.

Второе требует содержания грандиозного и дорогостоящего аппарата принуждения, который, с учетом поставленных перед ним задач, неизбежно трансформируется в тоталитарную систему.

Первое, принимая во внимание бескрайние размеры российского государства, представляется более логичным. Но федеративная система предполагает реальную, а не декларированную самостоятельность ее субъектов в вопросах экономики, политики и права. Современные по-настоящему федеративные государства (США, ФРГ) скреплены не насилием, а взаимовыгодным добровольным согласием близких, с точки зрения национально-государственного самосознания, свободных групп. Например, отличающаяся по этим параметрам Пуэрто-Рико не является субъектом американской федерации. Однако эта маленькая страна вольна в любой момент стать самостоятельным государством или влиться в федеративную систему США. Насильно принуждать ее к чему-либо никто в Америке не собирается хотя бы потому, что мероприятие это дорогостоящее и неэффективное.

Государственное единство ФРГ также основано на принципах добровольности. Например, Бавария там именуется "Фрайнштаат" (Вольное государство), и ее государственная самостоятельность закреплена в ее собственной конституции. Уместно отметить, что баварцы являются такими же этническими немцами, как и саксонцы, гессенцы, швабы и т. д.

Россия же по всем параметрам является образцом империи, целостность которой сохраняется только за счет насилия над нерусскими народами. Лозунг "единая и неделимая" — чисто имперский лозунг. Для свободных и цивилизованных стран (США, ФРГ, Канада, Франция, Великобритания) он совершенно ни к чему.

Даже с исторической точки зрения формирование русской империи отличается от тех процессов, которые привели к образованию США, на которые так неудачно любят ссылаться некоторые российские политики. Если бы США были изначально не Соединенными Штатами Америки, а, к примеру, "Английскими штатами", то совершенно очевидно, что два века назад не сцементировалась бы в Новом Свете крепкая американская нация на столь пестрой этнической основе.

России же попытка скопировать США не позволит стать "Евроазиатскими штатами". Единственным препятствием этому является великодержавно-националистическое самосознание русских. По этим же причинам их не устроит и "Русская республика" внутри новой федерации. В этом случае им угрожает "опасность" стать равными с чеченцами, татарами, башкирами... Л это обстоятельство, как в 1990 г. высказался один из депутатов бывшего РСФСР, может "оскорбить национальное достоинство русских". Даже ныне трансформировать Россию в настоящую федерацию (какой угодно формы) оказалось бы делом "опасным", т. к. пришлось бы распроститься с нерусифицированными окраинами государства.

Кроме сказанного, следует добавить, что строительство федеративного государства может оказаться процессом не только сложным, но и длительным. А нынешний Президент России, как известно, человек нетерпеливый.

Остается единственный путь — возврат к концепции унитарного государства, т. е. русской империи. А это возможно только через насилие.

Для того, чтобы унитарно управлять такой огромной системой, как Россия, объективно напрашивалось реформирование путем объединения ее нынешних субъектов в более крупные блоки. Блоки предполагалось формировать путем прибавления к нерусским республикам русских краев и областей. Очевидно, что нерусские автономии при этом должны были исчезнуть. Наименования их могли и сохраниться, но в реальности, когда в новых "федеральных" единицах преобладало бы русское население, их видимость стала бы совсем незначительной. Таким образом, находясь под двойным прессом метрополии, теоретически лет через 50 — 100 некоторые среди них смогли бы стать и "новыми русскими".

Но это был всего лишь проект, а что получилось бы на деле, неизвестно. Скорее всего, гражданская война на всей территории России. Это заставило бы Ельцина объявить чрезвычайное или военное положение — от Кавказа и до Камчатки. Чтобы зафиксировать новое состояние России, чрезвычайный режим мог бы просуществовать 5, а то и на 10 лет. Ни выборов, ни демонстраций, ни свободы печати. И все это было бы оправдано.

Авторы затеи, однако, были уверены, что Чечню они "задавят" быстро, как им до этого удалось играючи "поставить на колени" Грузию или Азербайджан. Реформирование предполагалось осуществлять молниеносно, одним махом. В стиле Ельцина.

Теоретиком этого плана был С. Шахрай, которого задолго до войны отвлекли (а отнюдь не отстранили) от решения военно-силовых вопросов. Уже в декабре, в разгар военной кампании, "великий реформатор" приступил к осторожному озвучиванию на пресс конференциях неких "необходимых перемен".

Планам, однако, не суждено было сбыться по нескольким причинам.

Первая — непредвиденное сопротивление чеченского народа "миротворческой" миссии русской армии.

Вторая — осознание руководителями России того факта, что русская армия отнюдь не всемогуща в решении сложных внутриполитических проблем.

Третья — боязнь того, что русские граждане могут не поддержать тотальное насилие над нерусскими.

Четвертая — инициатива Президента Чувашии Федорова, которому в короткий срок удалось созвать в Чебоксарах руководителей восьми автономных республик и выработать с ними совместную программу противодействия националистическим планам Кремля.

III. Возврат к унитарной системе государственного управления требует беспрекословного подчинения общества центральным властям. В большой многонациональной империи, подобной России, это невозможно, если людей не держать в состоянии перманентного страха. Можно с уверенностью утверждать, что война как акция устрашения показала сатанинскую жестокость русской армии в Чечне. Множество опубликованных материалов в российской и зарубежной печати, а также передачи радиостанции "Свобода" свидетельствуют, что в войсках проводилась соответствующая идеологическая обработка личного состава.

Об этом, к примеру, говорит полковник Петр Косов (р/с "Свобода", февраль 1995 г., специальная передача С. Шустера "Война против Чечни. Голоса без комментариев"): "Побеседуйте с солдатами, как их накачивают. Какова идеология их агрессии. Как им преподают офицеры: Крым потеряли. Мы должны тут отыграться на Чечне, показать всем, всему миру, что больше терять ничего не будем. Отныне будем только приобретать. И мы должны всем показать, какие мы русские".

О состоянии общества в период, когда Ельцин начал раскручивать политику страха, пишет Людмила Телень, зам. главного редактора "Московских новостей" в статье "Фильм ужасов: повторный сеанс": "С некоторых пор, как замечают журналисты, кремлевские чиновники предпочитают не вести серьезных бесед по телефону. А также в служебных кабинетах. При разговоре, не предназначенном для чужих ушей, пользуются карандашом и блокнотом. Ходят слухи, что правительственные помещения и телефоны прослушиваются спецслужбами. Правда это или нет, не так уж важно. Важно другое: в коридорах власти атмосфера страха уже царит. Очередь — за обществом.

Кажется, ни у кого уже не осталось сомнений: чеченская операция была задумана и, тем более, осуществлялась, как акция устрашения. Не только Чечни — Ингушетии, Татарстана, Чувашии, Нижнего Новгорода, Урала, всей остальной России. Но танки, артиллерия, даже бомбардировщики с поставленной задачей не справились..."

Резюмируя попытку Ельцина развернуть российскую политику в этом направлении, приведем выводы, сделанные на страницах этой же газеты:⁴ "Еще октябрьские события прошлого года показали, что российские регионы представляют собой самостоятельную политическую силу, способную идти против воли президентского центра. Танковые залпы по "Белому Дому" на некоторое время заставили их пригнуться. Тогда "процесс ушел под кожу", дозревая и вновь грозилпрезиденту неприятностями. Выборы, прошедшие за минувший год в российских регионах, свидетельствовали, что к власти приходят политические силы, отнюдь не собирающиеся слепо выполнять кремлевские указания. С другой стороны, бывшие "солагерники" начали относиться к Москве без должного почтения: Эстония все громче заявляет о своих претензиях на Печорский район, Литва закрывает военный транзит в Калининград, Азербайджан и Казахстан утверждают свое право на каспийскую нефть. А на последнем саммите в Будапеште ни один из ближайших или дальних соседей не поддержал позицию российского президента по вопросу о недопустимости расширения НАТО.

И в этой ситуации весьма своевременно было бы хлопнуть дверью так, чтобы зазвенели стекла в квартирах соседей. И подходящая для этого "дверь" была под рукой — строптивая Чечня.

Итак, первый интерес к чеченской авантюре — демонстрация силы, желание показать всему миру, что "есть еще порох в пороховницах".

IV. Россия пыталась заверить весь мир, что массовое убийство чеченцев — это "внутреннее дело России". Однако, странное дело, на экранах ТУ, пресс-конференциях пропагандистское прикрытие военных преступлений на протяжении двух недель обеспечивал министр иностранных дел Российской Федерации Андрей Козырев!(?)

Почему он так рьяно взялся за "внутренние", да еще и сугубо военные дела? В других частях планеты он придерживался (во всяком случае делал вид) чисто мирных, политических путей разрешения конфликтных ситуаций. Напрашиваются два вывода: то ли он был одним из "гениев" похода на Чечню, то ли ему уж очень не доставало чеченской крови в аргументации великодержавных амбиций на международном уровне. И еще его гнусный (другое определение трудно подобрать) цинизм: "Главная цель проводимой операции — вернуть и гарантировать в полном объеме россиянам, проживающим в Чечне, права и свободы, предусмотренные Основным Законом Российской Федерации".

Теперь вспомним, что в Будапеште накануне войны прошла встреча в верхах, где Б. Ельцин предупредил всех, что Москва так же (как и Вашингтон) должна стать центром по разработке правил нового мирового порядка. А излюбленный козырь у Ельцина — это грубая сила, демонстрация решительности и непоколебимости. Чечня, как мы уже подчеркивали, оказалась как нельзя кстати.

Для того, чтобы агрессивный нрав президента был отчетливо виден всем за рубежом, российские власти не препятствовали доступу в Чечню западных корреспондентов. А их российским коллегам попасть туда было значительно сложнее. В заключение этого пункта приведем слова российского летчика, сказанные им корреспонденту "Московских Новостей" (№ 66, 1994 г.): "Нам объяснили, что необходимо нанести устрашающие удары, показать нашу потенциальную мощь".

V. "Россия ведет борьбу за свое единство" — именно эти слова чаще всего произносил Президент Российской Федерации Б. Ельцин для оправдания развязанной им жестокой войны. Эта формулировка, когда блицкриг не получился, сменила камуфляж "разоружения бандформирований". Если бы и впрямь объявленная цель отвечала "единству России", то, как обратил внимание известный итальянский историк Джузеппе Боффа, перед интервенцией была бы проведена "публичная дискуссия в парламенте, дискуссия, которая позволила бы осознать смысл такого выбора".⁵

Вспомним также, что русские войска вторглись в Чечню 11.12.94 г., а объявленные "мирные переговоры" должны были начаться на следующий день, т. е. 12.12.94 г. Имела ли смысл вероломная агрессия, если главной задачей была "борьба за территориальную целостность России"? Конечно, нет.

Но предположим все-таки, что наши аргументы недостаточны, а команда Ельцина подобным началом войны проявила перед Россией безответственность.

Принимая во внимание это обстоятельство, попытаемся понять — смогла бы вообще задуманная ими кровавая акция привести к укреплению "единства России", сложись все так, как того желали хозяева Кремля.

Вот соответствующее мнение Аналитического центра при Президенте России:³

"Остается непреложной та простая истина, что целостность государства обеспечивается не столько силой, сколько единством законов, финансовой системы и рынка.

Хуже всего то, что чеченский кризис подрывает едва обозначившееся согласие в российских верхах между Москвой и многими регионами, порождает неожиданные политические опасности. В первую очередь для федеральной исполнительной власти, стремительно теряющей остатки общественного доверия. Напрашивается вывод: если что-то связанное с Чечней и может послужить спусковой пружиной для нового общероссийского кризиса и цепной реакции раскола страны (казалось, уже нереального), то это именно нынешняя военная акция ".

Рассмотрим и прагматические, государственные мотивы возвращения непокорной республики в "российское единство" и соотношение ситуации в Чечне с потенциальной угрозой сепаратизма в других регионах (с учетом объективных факторов и возможных последствий для России). Опять сошлемся на выводы Аналитического центра:³ "В качестве факторов первичного риска, т. в. вероятности отделения того или иного региона, были взяты 12 параметров, отражающих экономические, (бедность и богатство, донорство и иждивенчество), геополитические (исторический стаж России, статус, границы, тяготение к соседям) и этнодемографические предпосылки сецессии (доля русских и нерусских жителей, их концентрация в регионе, местные уроженцы) — по четыре фактора в каждом блоке. Их общая сумма выявила очаги потенциального сепаратизма. Первый очаг — Кавказский с ядром именно в Чечне-Ингушетии; высокие оценки риска у смежных республик и регионов. Второй — Волго-Уральский: ярко выраженного лидера по объективным факторам там нет, но по сумме баллов и, де-факто, выделяется Татарстан. Третий — Сибирский: лидирует Тува, к которой примыкают Бурятия, Алтай, Хакасия, Читинская область, а к северу от них — Якутия.

Особенность Чечни и всего Кавказского очага состоит в резком преобладании этнических и отчасти геополитических оснований в структуре факторов. Такое же сочетание у Тувы, но не у всех ее соседей и не у волжских республик, чей сепаратизм больше экономического толка. Примечательно, что Чечня и Ингушетия остаются главными очагами при всех трех сценариях дезинтеграции — этническом, геополитическом и экономическом (когда разные блоки факторов брались с разным весом). Другие регионы могут лидировать лишь в одном, изредка в двух сценариях. Кстати, экономический сценарий опаснее всего для РФ по обширности очагов сепаратизма и степени дробления ими остальной территории.

Чечня попадает в группу регионов, отношение к которым скорее может быть окрашено как бы фатальным равнодушием: потерять их сравнительно легко, а ущерб не очень велик".

Завершим оценку официальной версии российских властей строками из газеты "Московские новости":⁶

"Прежде всего совершенно ясно, что Россия теперь уже окончательно потеряла Чечню, буквально вытолкнула ее из себя. Если понимать под Чечней не территорию (которую в принципе ценой тысяч солдатских жизней действительно можно "очистить" не только от "бандформирований", но и от всего населения), а чеченский народ, то народ этот на многие поколения отвергнут от России, по крайней мере духовно. В то время как трехлетнее отпадение Чеченской республики было в значительной мере верхушечным и условным, носившим на себе легко различимую печать временности, то теперь, после нового геноцида, который второй раз за полвека устроила маленькому народу московская власть, все мосты его примирения с этой властью сожжены и невосстановимы.

Более того, война нанесла поистине страшный удар по той "целостности российского государства", ради сохранения которой она якобы была развязана. Не нужно большой сообразительности, чтобы понять: когда какой-то народ удерживают силой (даже если дело не доходит до ковровых бомбометаний), то не только он, но и все. другие народы, населяющие такую страну, неизбежно начинают чувствовать себя в тюрьме, а значит, рваться на свободу. Еще у всех в памяти, как Горбачев — во имя целостности СССР — кровопусканиями в Тбилиси, Баку и Вильнюсе усилил центробежные тенденции до полного распада Союза. Ельцин идет за ним след в след, с той лишь разницей, что масштабы применяемого им насилия во много раз больше. Ответом ему уже сегодня служат бурлящий Кавказ и все более громкие протесты других республик".

VI. Социологические опросы 1994 г. свидетельствовали не только о падении авторитета Ельцина, но и о росте рейтинга сторонников великодержавного шовинизма.

На Москву, Санкт-Петербург и другие русские города за годы правления Ельцина буквально обрушилось море ультранационалистической и откровенно профашистской пропаганды, которая прославляла исключительность русской культуры, русской истории, русского языка, русского православия, русского порядка, русской нации... перед всеми другими народами. Об исключительной миссии русских перед лицом истории мира говорят всевозможные теории и концепции развития, пользующиеся очень большой популярностью. В качестве примера можно сослаться на так называемую "теорию евразийства", под великодержавно-националистическим фундаментом которой стоят фамилии очень известных ученых.

Националистический экстаз достиг такого предела, что перед его напором начали сдавать и телевидение, и очень солидные независимые российские газеты.

В качестве примера рассмотрим хотя бы одну из статей, содержание которой можно назвать типичным для такого рода публикаций предвоенного периода.

Сам заголовок публикации в "Независимой газете" 15.09.94 г. "Россия недооценивает опасность, идущую с юга", и тем более ее гнетущее содержание, заставляют насторожиться именно "южные" народы перед опасностью, угрожающей им с севера.

Профессор Илья Могилевкин, автор этого материала, пытался убедить русских людей в том, что ими до настоящего времени "масштабы экспансии юга явно недооцениваются". И эту угрозу, по его мнению, следует рассматривать не только "с чисто военной точки зрения" (что автор полагает не подлежащим сомнению), но и как угрозу "идеологическую, этническую, социальную и проч. "

В исламе Могилевкин видит главное зло, против которого Россия ведет борьбу "в основном военными средствами".

"Недоразвитым" южанам, с их "религиозной и даже более широко — обще культур ко и нетерпимостью", профессор противопоставляет другую, более высокую ку-чьтуру с "общечеловеческими духовными ценностями", которая в отличие от инородных, как, видимо, следует полагать, основана на "идеях добра и воспитывает людей в духе гуманистических принципов уважения к человеческой личности, ее правам, в духе веротерпимости и т. п. ". Могилевкин уверен, что "эта культура в силу своего высочайшего уровня, духовности, человеколюбия уже давно распространилась за пределы собственно России и бывшего СССР".

В конце статьи автор переходит к утверждению, что "эта культура к настоящему времени уже стала универсальной" и "именно поэтому развитие русскоязычной культуры, работа по ее распространению, образование и воспитание в духе ее лучших традиций сейчас в особенности необходимы". Почти по тезисам Гитлера и Геббельса.

Другие культуры и религии профессор считает "деструктивными учениями", от проникновения которых русским необходимо вырабатывать "духовный иммунитет".

Это не единственная статья нацистского толка, опубликованная на профессорском уровне в элитных российских газетах. Предполагал ли Могилевкин, что менее чем через три месяца после его откровений разыграется кровавый сценарий, поставивший под сомнение ум и культурный уровень его и ему подобных?

Никакая культура, в том числе русская и "южных" народов, и никакая религия, в том числе православная, иудейская или мусульманская, не являются и не могут являться "деструктивными учениями". Все зависит только от того, на какой ступени в определенный исторический момент находятся "могилевкины" в том или другом народе. Бойня, развязанная неонацистами Кремля, отчетливо показала, что русские "могилевкины" сегодня очень хорошо обосновались в Москве и распространяют человеконенавистническую политику от имени русского народа.

Да что там говорить о "могилевкиных", "Шахраях", "Грачевых", если даже такой всемирно патентованный гуманист, как Ё. Гайдар, отвечая на вопрос о независимости Чечни, заявляет, что "это разговоры безответственных политиков". Если и он, образец русской демократии, ратует за поддержку политического насилия над нерусскими народами, то Чечне надо не просто выходить из "состава России", а бежать от нее!

Впрочем, не исключено, что Е. Гайдар просто не хочет отставать от моды. А в России нынче в моде "русская идея", "русское превосходство", "русский порядок", согласно которым нерусские народы просто не имеют право жить без кремлевских учений.

Идеи эти, как доказала жизнь, бурным потоком перекочевали со страниц "желтой" прессы в сердце Ельцина, который, "узаконив" антиконституционные попрания прав человека, принадлежащего к "лицам кавказской национальности", перешел в решающую, боевую стадию их воплощения.

VII. В Кремле очень не любят, когда его политику называют имперской. При этом, нисколько не смущаясь, тут же говорят об особых геополитических интересах России на Черном, Каспийском и прочих морях, о жизненной важности своего присутствия и первородного влияния на Кавказ и другие интересные для них регионы. Почему именно у России, если она больше не империя, должны быть особые интересы на Кавказе? Почему подобного интереса не может быть у других недавно еще братских народов, например, Молдовы, Белоруссии, Литвы или хотя бы у самих кавказцев? Почему сами кавказцы не имеют права влиять па свою собственную судьбу на своей собственной земле?

Имперская политика все более открыто и в нарастающей степени доминирует в действиях российских властей. Некоторые русские политики, как, например, А. Козырев, выражают ее в скрытой форме, тщательно маскируясь демагогией о "демократии" и "правах человека". А другие более откровенны. Например, будучи в сентябре 1995 г. в Баку, председатель Совета Федерации России В. Шумейко разговаривал с руководителями "суверенного" Азербайджана в ультимативной форме, принуждая их к варианту транспортировки нефти через российскую территорию. За непослушание он угрожал отторжением новых территорий. Шумейко даже не скрывал, что транспортная блокада Азербайджана со стороны России была связана с каспийской нефтью. "Слава Богу, мы сами можем определить, что делать на Каспии и как экспортировать его нефть", — заявил он.

Суть имперской идеологии России представлена двумя формулами. Первая — Российская Федерация объявлена "единой и неделимой", и соответствующие положения, несмотря на их противоречие Международному праву, зафиксированы в ее собственной Конституции. Вторая директива зафиксирована в военной доктрине, согласно которой интересы России распространяются на всю территорию бывшего СССР.

В соответствии с этим продекларированные империалистические задачи вылились на Кавказе в следующую политику: насильственно реинкорпорировать Чечню в состав России, а по отношению к Азербайджану, Армении и Грузии достичь полного военно-политического и экономического господства.

Еще полбеды, если бы Россия все это делала цивилизованно. Однако ее политика на Кавказе поистине варварская. Она только уничтожает, ничего не созидая взамен. Юрий Афанасьев назвал сегодняшнюю Россию "империей безответственности",² имея в виду, что ее политическое руководство, в отличие даже от советского, не хочет нести какой-либо ответственности за экономические, политические, социальные и нравственные разрушения.

Политика России на Кавказе направлена не только на демонстрацию своего великодержавного величия. Ею движут и непосредственные прагматические интересы. В первую очередь речь идет о контроле над магистральными нефтепроводами, по которым большая каспийская нефть должна потечь по направлению к богатому Западу. Один из ключевых трубопроводов Баку-Новороссийск проходит через территорию Чечни.

Аналитический центр при Президенте России, исследуя целесообразность военной интервенции в Чечню, пришел к следующему заключению:³"Анализ чеченской проблемы в транспортном контексте приводит к следующим выводам: это главный (если не единственный) рациональный мотив применения силы в Чечне, понятный всем и особенно ее соседям".

Примерно к такому же выводу пришел и русский востоковед Станислав Тарасов:⁷"Война в Чечне, помимо прочего действительно необходима России для сохранения влияния в Закавказье и контроля над каспийской нефтью, чего она лишится, если "контракт века " начнет реализовываться в том виде, в каком он был подписан Гейдаром Алиевым".

Приведенные оценки были сделаны в начале войны. Поэтому эти эксперты еще не предполагали, что война может обойтись российской казне в миллиарды долларов. Предполагаемая же выгода от контроля над транспортировкой бакинской нефти, если отбросить несоизмеримо большие затраты на войну, едва ли окажется значительной. А возможны и убытки. Поэтому, с данной точки зрения, война против Чечни не имеет рационального мотива для отстаивания интересов российского государства.

О несостоятельности подобной аргументации, но уже в морально-правовом аспекте, говорит и газета "Московские новости" словами А, Илларионова и Б. Левина:⁹ "Аргументы о необходимости защиты российского транзита через Чечню с помощью военных действий имеют столько же юридической силы, сколько и идея защиты российского транзита в Калининградскую область с помощью оккупации Литвы, а транзита в Германию — с помощью оккупации Польши. Точно такой же повод — защита германского транзита через "польский коридор" — был использован Гитлером для развязывания второй мировой войны ".

Но можно сказать и по другому — то, что не выгодно российскому государству и его налогоплательщикам, могло статься выгодным ее чиновникам из высшего политического руководства. Действительно, если все издержки (людские, материальные, политические и моральные) государственные, а прибыль частная, то почему бы не использовать столь выгодный шанс для большого бизнеса?

Но даже если эта версия была одной из основных для агрессии в Чечню, то очевидно, что российские власти очень сильно просчитались. Теперь не только "чеченский", но и любые другие транзиты каспийской нефти становятся невозможными, если не прекратить насилие над кавказскими народами.

По странному стечению обстоятельств все возможные маршруты транспортировки шельфовой нефти проходят по конфликтным территориям: армяно-азербайджанским, грузино-абхазским и русско-чеченским. Конфликты эти можно урегулировать только с помощью мира. А мир на Кавказе теперь возможен только при отказе от насилия и предоставлении политической свободы ее народам. А когда народы будут свободными, то отпадет необходимость и в контроле над транспортными магистралями с помощью русской регулярной армии. Народы самостоятельно лучше любой иностранной армии обеспечат их безопасность.

В противном же случае трубопроводы, по которым для одних должны течь жизнь и достаток, а для других смерть и разруха, станут такими же объектами войны, как и русские войска. И никто не сможет обезопасить эти нефтяные артерии, даже если их удалось бы поднять над Кавказом до Луны и проложить там по "морю Спокойствия".

VIII. В начале века один из знаменитых братьев Нобелей, преуспевающих в нефтяном бизнесе на Кавказе, пророчески заметил, что нефть здесь перемешена с большой политикой и большой кровью. И сегодня, в конце века, совершенно очевидно, что нефть здесь действительно категория далеко не чисто экономическая.

Вряд ли можно опровергнуть причастность западных нефтяных компаний развязыванию античеченской войны. Конечно, их роль всего лишь косвенная, ибо сами по себе Чечня и чеченцы их вообще никогда не интересовали. Могущественные концерны, участвующие в азербайджанском "контракте века" интересовались и интересуются только проблемами доставки каспийской шельфовой нефти к западным берегам.

Поэтому вполне логично предположить, что между российскими властями и ведущими участниками нефтяного консорциума ("British Petroleum", Великобритания, — 17,13% акций, и "Amoco", США, во главе с которой совместное американское участие оценивается чуть менее 44%) накануне войны состоялось соглашение, согласно которому первые должны были гарантировать установление полного контроля над северокавказским участком нефтепровода, а вторая сторона обязывалась обеспечить политическую поддержку своих властей военным преступлениям России.

Отметим, что в "контракте века" речь идет о добыче и доставке 4 млрд. баррелей (= 500 млн. тонн) высококачественной нефти. Срок действия контракта — 30 лет. Западные компании должны инвестировать в проект 7,4 млрд. USD. Ожидаемая прибыль — 34 млрд. 1180.

Обратим внимание на некоторые события, свидетельствующие о причастности нефтяных концернов к чеченскому геноциду.

1. Официальные власти США и Великобритании, компании которых играют ведущие роли в нефтяном консорциуме, стали главными союзниками Москвы в начальный период военных действий против Чечни. Чего стоят слова У. Кристофера в Женеве 18.01.95 г., назвавшего действия Ельцина в Чечне “ отражением тщательно обдуманной российской политики”.

2. Благодаря дипломатической активности Вашингтона Чечня была изолирована от политической поддержки со стороны многих государств и международных организаций.

3. При поддержке американцев России все-таки удалось в марте 1995 г. получить кредит от Международного валютного фонда в размере 6,8 млрд. USD, а ровно через год ещё 10,2 млрд. USD!(?). Тот факт, что воюющая сторона получает крупный кредит, покрывающий ее военные расходы, является пока беспрецедентным в практике МВФ и, судя по всему, вообще в истории любых финансовых организаций.

4. Блок НАТО постепенно расширяет свое влияние на Восточную Европу, намереваясь прибрать к рукам некоторых бывших участников Варшавского Договора. Россия активно препятствует этому, угрожая разместить на своих западных рубежах дополнительное количество вооруженных сил и вооружений. Однако "Договор по сокращению вооруженных сил и вооружений в Европе" в части фланговых ограничений является серьезной юридической преградой этому.

Руководители Запада в конце концов идут на уступки России, разрешая ей дополнительное военное присутствие почему-то на Кавказе, хотя ее южных соседей (Иран или Ирак) в НАТО принимать никто не собирается. То есть, Запад идет на уступки там, где ему выгодно. А в данном случае выгода заключается в организации транспортировки каспийской нефти через Кавказ. Поэтому они непротив с помощью российской армии обеспечить дополнительный контроль над кавказскими нефтепроводами.

Можно не сомневаться, что если России захочется еще в сто раз увеличить свой военный потенциал на Кавказе, то США и в этом случае "правильно поймут ее серьезные миротворческие заботы".

Из-за того, что может погибнуть в результате еще одна-другая сотня тысяч кавказцев, их политическое содействие вряд ли прекратится.

Есть, правда, и другой путь решения проблем транспортировки нефти, когда трубопроводы вообще не будут нуждаться в специальном военном контроле. Но это означает полный вывод всех российских войск с Кавказа и предоставление независимости кавказским народам. Однако этот вариант предполагает уже совсем другие правила игры, к которым ее участники пока не готовы.

5. Когда участники "контракта века" стали сомневаться в реальности северокавказского нефтетранзита, руководители концернов стали добиваться реализации другого, южно-кавказского транзита.

2.10.95 г., за неделю до подписания транспортного контракта, в Баку позвонил аж сам Президент США Билл Клинтон и разговаривал с Президентом Азербайджана Гейдаром Алиевым на протяжении 35 минут. Главный разговор, судя но сообщениям, шел о вариантах транспортировки каспийской нефти. Руководители стран договорились более обстоятельно продолжить обсуждение через две недели в Нью-Йорке на юбилейных торжествах 001-1. Аналогичная встреча между ними до этого уже происходила осенью 199-1 г., сразу же после подписания "контракта века". Тогда до начала войны на подавление Чечни оставалось два месяца.

Небезынтересно отметить, что Азербайджан еще в 1992 г. решением Конгресса США включен в "черный список" стран, с которыми ограничивается финансово-экономическое сотрудничество американцев (сделано это было из-за Нагорного Карабаха под нажимом армянской диаспоры).

Так что влияние суперконцернов даже на Президента США становится в некоторых областях более весомым, чем, например, американского Конгресса. Говоря о "магическом" влиянии нефтяных гигантов, можно также добавить, что под их нажимом Б. Клинтон в качестве исключения допустил возможность транспортировки нефти через территорию Ирана, с которым у США, как известно, далеко не любезные отношения.

И еще. Американские и английские компании во время деловых визитов своих руководителей на Кавказ, наверное, не случайно привлекают крупнейших экс-политиков Запада ("British Petroleum" — М. Тэтчер, "Amoco" — 3. Бжезинский), весьма авторитетных в "нефтяном регионе".

О значении нефти в кавказской политике свидетельствует и такой факт. В начале октября 1995 г. государственный советник Азербайджана по внешним вопросам В. Гули-заде предложил привлечь авиацию НАТО для "урегулирования карабахского конфликта" (см. газету "Сегодня", 3.10.95 г., статья "Азербайджан приглашает НАТО в Карабах").

6. Приведем еще ряд фактов, которые, скорее всего, также имеют прямое или косвенное отношение к нефтяной войне на Кавказе.

29.09.95 г. в Тбилиси против Э. Шеварднадзе был осуществлен террористический акт. Это произошло за два дня до визита в столицу Грузии премьер-министра Турции Тансу Чиллер, которая должна была обсудить с главой Грузии маршрут нефтепровода через Батуми в Турцию — к Средиземному морю.

6.10.95 г. в Грозном произошло покушение на русского генерала А. Романова. В этот же день в Лондоне происходило заседание нефтяного консорциума, который решал вопрос о путях транспортировки каспийской нефти.

8.10.95 г. русские самолеты (как бы в ответ) совершили бандитский налет на чеченские селения Рошни-чу и Мескер-юрт. Погибло 36 мирных граждан и десятки домов были уничтожены. Москва заявила, что это сделали азербайджанские штурмовики! В ответ министр иностранных дел Азербайджана Г. Гасанов передал невнятное обращение через (почему-то) р/с "Свобода", а не по официальным дипломатическим каналам. В обращении Гасанова вместо того, чтобы просто и ясно заявить о непричастности своей страны к бомбежкам Чечни, прозвучали замысловатые объяснения насчет транспортных проблем, которые возникли у Азербайджана в связи с войной в Чечне. Как тут не вспомнить об откровениях В. Шумейко насчет транспортной блокады Азербайджана. Все это вместе допускает предположение, что еще один смысл античеченского похода Кремля заключался в организации транспортной блокады Азербайджана (опять же из-за нефти).

В эти же октябрьские дни миссию ОБСЕ и Грозном спешно покинули представители Великобритании, а за ними и США. А уже по их примеру это сделали посланцы Турции, Швейцарии и Польши, оставив своего руководителя венгра Ш. Месароша в одиночестве. Ситуация в Чечне в эти дни резко обострилась, поэтому странно было сознавать, что "с поля боя" уходят люди, призванные остановить бойню. Ведь именно об этом говорит название ОБСЕ, которую они здесь представляли. Причем инициатива "бегства" исходила от представителей самых могущественных стран (США, Великобритании) из всех, что присутствовали в Чечне. Даже Шандор Месарош, похоже, был в замешательстве, вначале пытаясь объяснить происходящее тем, что люди, мол, просто ушли в отпуск. Однако потом, после заседания Постоянного Совета ОБСЕ в Вене пришло объяснение, что группа наблюдателей сокращается в связи с обеспокоенностью за жизнь и безопасность европейских дипломатов. А что же тогда делать жителям Чечни, куда идти женщинам и детям, если бегут благополучные джентльмены? Но если они бегут из-за боязни за свою жизнь, то почему они не сообщают об опасной ситуации в Чечне по всем дипломатическим каналам, тем более, что это их прямая обязанность? Почему они не требуют остановить массовое убийство мирных чеченцев? Чеченцы ведь тоже хотят жить, даже после того, как русские уничтожили их дома и имущество, а зимовать многим из них приходится в горных пещерах, как в каменном веке. Где же хотя бы остатки морали этих дипломатов? И еще один вопрос — почему благополучные дипломаты не покидали неблагополучную Боснию? Там ведь тоже было опасно, даже погибло несколько их коллег. Хочется найти хоть какое-то оправдание поведению европейцев. А может быть, причина кроется совсем в другом — в элементарном прагматизме? И европейские дипломаты находились в Грозном не потому, чтобы остановить геноцид народа и установить мир, а только из-за интереса к ситуации вокруг многомиллиардного нефтяного контракта. Тогда все объясняется гораздо проще. Потому что после принятого 9.10.95 г. западными корпорациями решения о перекачке основной каспийской нефти через Грузию и Турцию ситуация на Северном Кавказе становится как бы второстепенной, а следовательно, и необходимость европейского присутствия в "чеченском" аду отпадает.

IX. Каждая из версий развязывания войны, как видно из приведенного анализа, так или иначе затрагивала интересы верхушки российской исполнительной власти.

А ради власти Ельцин, как оказалось, готов на все. Ради власти он уничтожил Советский Союз. Ради власти, а не ради благополучия русского народа (как оказалось), он взял на вооружение многие очень модные в начале 90-х годов популистские лозунги — "отказ государственным чиновникам в привилегиях", "собственность народу", "демократия снизу", "свобода народам", "конец имперской политики Москвы", "верховенство региональных интересов" (принцип перевернутой пирамиды), "верховенство прав человека" и т. д. Ради власти, под предлогом негодности конституционного порядка, в октябре 1993 г. он осуществил государственный переворот, расстреляв из танков высший (на то время) орган государственной власти в своей стране. Ради власти он перестал считаться с правами человека. Ради власти искусно ввел страну в состояние великорусской националистической истерии. И ради власти, уже под предлогом защиты конституционного порядка, он пошел на широкомасштабные военные преступления в Чечне.

Судя по всему, в Кремле царила абсолютная уверенность в благополучном (для Ельцина и его команды) завершении античеченского похода. Если бы блицкриг удался, то "победа", одержанная на ниве великорусского шовинизма, по замыслам авторов, должна была способствовать доминации имперских настроений народа и забвению его социально-экономических проблем, восстановить популярность русского президента, укрепить его личную власть и коррумпированность ближайшего окружения. Враг в лице чеченского народа должен был предрасполагать к консолидации разваливающихся структур в высших эшелонах российской власти.

О том, что Москвой замышлялся именно план молниеносной войны, рассчитанный на деморализацию противника под натиском сокрушительной силы, стало известно из разговора С. Ковалева с А. Козыревым. Министр иностранных дел России сказал ему примерно следующее: "Совершенно понятно, что с Чечней мы вляпались, это ясно всем. Силовики нас убедили, что это будет блицкриг, что за 8 дней (планировалось, что война будет длиться с 12 по 20 декабря) все закончится, что будет минимум жертв (со стороны русских солдат — Л. У.), но они нас обманули. Но сказать об этом, значит, признать ошибку. Признать ошибку — признать себя виновными..." {см. "Война в Чечне. Международный трибунал", Москва,1995,с.30).

Очень популярна в российской печати версия, что вообще вся эта война была начата только лишь для укрепления пошатнувшегося имиджа президента Ельцина, как сильного и волевого лидера, единственно способного направлять великую державу. Версия эта была подкинута Секретарем Совета безопасности О. Лобовым в приватной беседе с С. Юшенковым, председателем думского комитета России по обороне.

"Эта версия была бы правдоподобна, если бы не одно обстоятельство: кто хочет укрепить свой авторитет в обществе, тот не ссорится с прессой и не идет наперекор общественному мнению. А что реакция на ввод войск будет оглушительно негативной, не нужно было даже прогнозировать. После бездарно организованного российскими спецслужбами танкового похода на Грозный 26 ноября уже было все: и гневная критика во всех изданиях, и горячие дебаты в парламенте, и даже требования импичмента", — так считают российские политологи Эмиль Паин и Аркадий Попои.^'10

Общественный имидж, популярность, рейтинг - это обычные составляющие нормального демократического общества, причем одни из наиважнейших, в зависимости от которых обеспечивается победа того или иного кандидата на гражданских выборах. А для такой страны, как ельцинская Россия, увы, приоритетнее стала коррумпированность, которая тем сильнее, чем выше власть. Обратимся к одному сенсационному документу, который был опубликован в "Независимой газете". Это аналитический доклад тайных советников Кремля, адресованный Ельцину и его помощникам." Вот об утрате какого имиджа российского президента пекутся его личные аналитики, если он вдруг надумает переменить свое отношение с военно-силового на мирно-политическое: "А дальше скомпрометированным получается именно президент, у которого до сих пор в глазах армии и серьезных политиков был имидж надежного руководителя, "не сдающего" верных ему соратников. Этот имидж Б. Н. Ельцина стоит поболее любого рейтинга".

Советники Ельцина призывают продолжать пропагандистскую истерию по поддержанию в России и за рубежом негативного мнения о чеченской власти, "как о криминальной, бандитской, а о Дудаеве, Басаеве и т. п. деятелях — как о врагах России, врагах самого чеченского народа, как о международных наркобандитах и террористах".

Они говорят, что в мирном процессе "кроется очень серьезная политическая ловушка для президента. Для него, и только для него! Вся пропагандистская кампания оказывается обрушенной, а путь к импичменту — открытым. И не только к импичменту — к другим, куда более опасным для президента перспективам. Никогда прежде опасность для Бориса Ельцина не была столь серьезной! Расчет на возможность его мирного ухода со сцены наивен. Президент в складывающейся ситуации способен лишь повторить трагическую судьбу Николая Л.

В процессе развертывания обвинений против президента и его "клики", в которую впоследствии будет включен и Черномырдин, станет постоянно обыгрываться один (по сути) вопрос: "Если Дудаев не супербандит, если его режим не фашистски-криминальный, если с ним возможны переговоры, предусматривающие чуть ли не возвращение Дудаева к власти, то зачем нужна была вся эта чудовищная война, кровь, лишения? Кто за это ответит?"

Любые перекладывания ответственности здесь не сработают. Да и на кого перекладывать? На военных, силовиков? Но это значит навсегда лишиться в их глазах авторитета, перестать быть для них надежным руководителем... Армия и силовые структуры в целом уже находятся за точкой кипения. Их категорический уход от президента, которому они ранее верили, никогда более не позволит запустить мощную силовую акцию. Расползание государства окажется неминуемым. Всякая надежда на восстановление "Большой России" будет утрачена".

Ученые советники Кремля предупреждают Ельцина: " — либо Дудаев сверхпреступник — и тогда он должен быть судим соответственно;

— либо Россия виновна в геноциде чеченского населения, а ее руководство — это настоящие и стопроцентные военные преступники".

А исключить возможность такого развития событий невозможно вне разгрома "террористического режима"'.

Радетели российского президента очень настойчивы в стремлении довести до сознания Ельцина главную мысль: "либо оппоненты президента посадят на скамью "Нюрнбергского процесса" его и его команду, либо сам президент сумеет в полной мере развернуть именно "Нюрнбергский процесс" по отношению к Дудаеву и его клике. Компромисса быть не может!"

Аналитический документ обращает на себя внимание еще двумя важными нюансами.

Первый — это страшная боязнь прихода к власти людей, подобных Горбачеву. Это явление, с которым ассоциируется и В. Черномырдин, авторы обзывают "неогорбачевизмом". Из контекста доклада вытекает, что опасность эта кроется в возможности нового зарождения такого "антиельцинского" понятия, как гуманизм. Как, впрочем, и в другом: "рассчитывать на экономику в деле интеграции — значит предаваться иллюзиям. Прочную союзную государственность может возродить только политическая воля", т. е. решительность и сила.

Второй нюанс заключается в том, что в тексте доклада не ощущается большой тревоги авторов за "территориальную целостность России". А в вопросе с Чечней этот вопрос, казалось, невозможно обойти. Цель, оказывается, совершенно иная — "восстановление большой России". А для достижения такой задачи неприемлемо "сползание на путь неэффективных и двусмысленных компромиссов" с чеченцами, а также практика компромиссов с Западом (как, например, в боснийском вопросе), которая может привести к "потере лица в международной политике".

Из анализа этого документа и других аналитических обзоров видно, какую важную роль как гаранта его непоколебимой власти занимала армия в сознании российского президента. В цивилизованных странах, как, впрочем, и в российском законодательстве, армия всегда должна быть вне рамок внутренней политики государства. У Ельцина же, наоборот, именно армия стала главным инструментом его политики. Незаконно и то, и другое, т. е. и антиконституционная политика Ельцина, и преступные действия Грачева и его сообщников. А что может объединять преступников? Только жестко организованная круговая порука. В обиходе такую структуру обычно называют мафией.

Для подтверждения этого факта можно вспомнить историю вынужденного кратковременного отстранения господина Шумейко от вице-премьерства в сентябре 1993 г. в связи с неопровержимыми обвинениями в коррупции. После этого, как известно, последовал расстрел российского парламента, а вслед за этим состоялось уже его триумфальное возвращение на политическую вершину.

Такая преступная группировка готова была откликнуться на совершенно любые пожелания Ельцина, даже, возможно, провоцировала его, ибо остановить ее уже не могли ни законы, ни Конституция российского государства. Российский президент во все большей степени становился заложником криминального генералитета. "Власть над властью" — так можно охарактеризовать сложившийся в Кремле элитный альянс.

То, что Ельцин, как и вся российская политика, стал заложником коррупции, следует из фразы П. Грачева: "Если что, я молчать не буду" (см. статью "Президентское предупреждение?" в газете "Московские новости", № 82 от 26.11. - 3.12. за 1995 г.). Эти слова о тайнах военного вторжения в Чечню — предупреждение Б. Ельцину, чтобы тот не забывал о своих сообщниках.

Как результат круговой зависимости — фантастически долгая непотопляемость генерала армии П. Грачева. Ельцин, похоже, боялся даже критиковать его. Нет, позицию Грачева следовало всемерно укреплять, что целиком отвечало их коллективным интересам. Криминальный генералитет, за вычетом неугодных, несогласных и несведущих, занимался преступным бизнесом. Ельцин их покрывал. Но кроме того, российский президент вынужден был заниматься и политикой. А могла ли она стать иной, чем стала в действительности внутри- и внешнеполитическая линия главы российского государства, если он, фактически спрятавшись от "посторонних глаз", доверился ментальности сомнительных по интеллекту и безразличных к судьбе своей страны людей? Навряд ли.

Возможно, именно обо всем этом и хотел поведать миру молодой и неопытный, но мужественный журналист популярной московской газеты Д. Холодов, убитый еще за полтора месяца до начала войны. Во всяком случае о том, что представитель "Московского комсомольца" готовился обнародовать материалы, связанные с криминальным бизнесом военного министерства, писали тогда почти все независимые российские газеты.

А вот мнение "Московских новостей" о ситуации вокруг руководства Министерства обороны России и, как следствие ее развития, о военном вторжении в Чечню:¹"Убийство в октябре корреспондента "МК" Дмитрия Холодова подняло скандал вокруг армии на общенациональный уровень: обвинения бывшего командующего Западной группой войск Матвея Бурлакова и самого Павла Грачева в коррупции стали общим местом газетных публикаций. Требования об отставке руководства министерства обороны зазвучали со всех сторон. На этом фоне разразился и внутриармейский кризис: к осени этого года политический рейтинг командующего 14-й армией Александра Лебедя и заместителя министра обороны Бориса Громова возрос настолько, что они стали реальной-альтернативой Павлу Грачеву.

В критическую минуту Грачева поддержал Борис Ельцин, заявив, что тот лучший министр обороны "всех времен и народов". Однако это заявление необходимо было подтвердить делом. Дело тут же нашлось. А когда дело — никто коней на переправе не меняет, не спорит о военном бюджете и не расследует коррупцию.

Для дела нашлись и подельники, имевшие к тому же собственный интерес. Танковый бросок на Чечню отодвинул на второй план скандал, связанный с вербовкой ФСК (федеральная служба контрразведки) кадровых офицеров армии в "незаконные бандформирования" чеченской оппозиции. А МВД (министерство внутренних дел) получило возможность показать, что их служба не только опасна, но и нужна: судя по милицейским заявлениям, чуть ли не две трети всей российской преступности — чеченского происхождения".

То, насколько Грачев и его сообщники боятся возмездия, следует из дальнейшего развития событий.

Для того, чтобы избежать ответственности, они, следуя советам кремлёвских экспертов, стремились ценой любых жертв и затрат уничтожить потенциального истца, т. с. законные власти чеченского государства. А если вместо них посадить своих, послушных Москве, то те, по их мнению, не станут отстаивать попранные права и честь чеченского народа. Только этим можно объяснить их непреклонное желание продолжить войну. Только этим можно объяснить (выгодное Кремлю) покушение на русского генерала А. Романова — человека, который хотел остановить войну. Только этим можно объяснить возобновление в октябре массированных бомбежек чеченских селений.

Но удивительно, насколько трусливыми оказались офицеры П. Грачев (министр) и П. Дейнекин (командующий ВВС), если после смертоносного бомбометания с 8.10.95 по 14.10.95 они устами своих подчиненных (генералов Власенкова и Наумова) заявляют, что русская авиация не бомбит Чечню - аж с декабря 1994 г.! Как сам факт бомбежек, так и трусливая ложь не только позорят честь офицеров, но и унижают гражданское достоинство русского народа.

Кроме продолжения позорной и унизительной войны, Грачев хотел обезопасить себя еще и вводом в Государственную Думу России своих сообщников. Можно не сомневаться, что подавляющая часть высшего офицерского состава, стремящаяся из рядов Вооруженных сил попасть в российский парламент, — это люди, особо приближенные к министру. Вряд ли еще в какой-либо другой стране мира было подобное явление, когда десятки генералов кадрового состава стремились обрести парламентский иммунитет неприкосновенности. Это беспрецедентный показатель и истории парламентаризма. Подобная напористость "партии войны" п стремлении укрепить власть и подчинить себе всех и вся говорит о том, что о демократии в России они уже давно не помышляли. Для того, чтобы вернуть страну в тоталитарные тиски, требовались определенное политическое искусство, талант и наличие приемлемой обществом идеологии. Последняя, в форме "русской идеи", была решительно взята на вооружение, а вот таланта и полководческого дара главным исполнителям явно не хватило.

Готовились закрыть независимые газеты. Об этом говорит хотя бы та тотальная обструкция, которой они подверглись из-за их, якобы, "продажности Дудаеву". Таким образом повод для закрытия был обеспечен. Не закрыли же газеты только потому, что не смогли и не решились. Но зато многие газеты под давлением властей изменили своей былой объективности.

У людей власти, утративших популярность еще задолго до войны, было всего три способа сохранить свое господство в стране. Первый —провести "выборы" по лжедемократическому сценарию, как, например, в Ираке или в таких странах СНГ, как Туркмения или Узбекистан. Этот прием даже начали осторожно обсуждать в пропрезидентских газетах. Второй — провести выборы и "победить" на них путем фальсификации, как это было осуществлено 12.12.93 г. (о чем убедительно свидетельствуют исследования специалистов, проведенные по результатам выборов). Третий способ мы изложим со слов газеты "Комсомольская правда" (11.01.95 г.): "Есть ли у Ельцина и его номенклатурной "партии власти" возможность одержать на них верх? Ни малейшей. А потому Кремль ныне является едва ли не единственной политической силой, объективно заинтересованной в дестабилизации ситуации в стране. Логика его интересов проста, как "крик петуха", — если на выборах нельзя победить, то зачем они вообще нужны?!"

Но власть преступным образом не удерживают, чтобы просто поцарствовать. Коррумпированный режим должен хорошо кормить всю свою команду. Поэтому война, по замыслам ее главных творцов, должна была обеспечить "партийно-командное" подчинение им как минимум таких высокоприбыльных направлений экономики, как добыча и переработка нефти. Для того, чтобы подтвердить этот тезис, достаточно вспомнить о сенсационной публикации "Известиями" (еще в самом начале войны) документа, который говорил о попытках генерала Коржакова, руководителя личной охраны российского президента, давать указания премьер-министру России Черномырдину насчет вопросов экспортирования нефти. О признаках трансформации российского политического режима свидетельствует и факт сосредоточения центра тяжести принятия важнейших государственных решений в Совете безопасности — органе, который, с точки зрения Конституции РФ, имеет сугубо вспомогательное значение.

О том, как виделся именно этот аспект военной инициативы Кремля, приведем мнение и авторитетной газеты "Московские новости":⁶ "Совершенно очевидно, что война была затеяна не из-за сепаратизма Дудаева, а ради самой войны. Ее организаторам она потребовалась как идеальное средство для удержания узурпированных ими двух главных приобретений эпохи перестройки — власти и собственности. Однако главнокомандующий "партии войны" и его правительство оказались в явной изоляции — как в стране, так и в мире. Их социальная база продолжает сужаться. В способность этой власти разрешить хоть какие-нибудь из нынешних экономических и иных проблем уже никто не верит, что бы там не пели казенные оптимисты типа Анатолия Чубайса или Александра Лифшица. Режим держится в основном на своих силовых ведомствах (которые в этих условиях, впрочем, и сами не слишком надежны), все более жестком контроле над радио и телевидением, а главное — на традиционной разобщенности и пассивности советских людей, невыработанности у нас эффективных ненасильственных форм гражданского протеста.

Команда Ельцина проигрывает не только чеченскую кампанию (при любом военном исходе дела), но и свою историческую судьбу. Операция, затеянная ею для продления и упрочения своей власти, сулит прямо противоположный результат".

X. Итальянский историк Д. Боффа, говоря о мотивах, побудивших вторжение войск метрополии в Чечню, считает, что главная причина заключается в национализме Ельцина и его самоуверенности в легкой победе над чеченцами. "Однако удивительно, — замечает он — что правительству Ельцина, которое подпитывало оппозицию, так и не удалось свергнуть Дудаева. Возможно, здесь кроется и вторая причина, подтолкнувшая к принятию военного варианта".⁵

Действительно, если причина была бы в национализме и еще целом ряде факторов, которые мы исследовали, то неужели Ельцину составило бы большого труда заручиться поддержкой столь послушного и беспомощного российского парламента, чтобы хоть как-то легитимировать столь откровенные военные преступления? Вряд ли, Об этом говорит хотя бы уж то, что в ходе самой войны Государственная Дума России так и не приняла ни одного сколько-нибудь удовлетворительного антивоенного решения, хотя политическая конъюнктура накануне выборного марафона диктовала именно такое поведение русских законодателей. Мнение многих специалистов сводится к тому, что подобная дорогостоящая война никогда бы не смогла начаться, если бы не столкнулись интересы различных финансово-промышленных и военно-политических олигархий всероссийского масштаба.

Именно этот аспект российской действительности увидел и председатель Комитета по делам национальностей Ставропольского края Сергей Попов, окунувшийся в политическую кухню Кремля во время известных трагических событий в Буденновске. Специально для журнала "Новое время" (№ 42, 1995 г.) он сказал следующее: "Мое глубокое убеждение, что центр не заинтересован в стабилизации ситуации па Северном Кавказе: мы - жители Ставропольского края, Краснодарского края и Чечни — стили заложниками столкновения финансовых и корпоративных интересов различных групп ".

Еще более короткую, но выразительную оценку этой грязной войне дал лидер Конгресса Русских Общин генерал Александр Лебедь, заявив, что конфликт в Чечне является "мафиозной разборкой на государственном уровне" (Москва, 17.11.95, Интерфакс).

Обратимся к одной очень занятной публикации в газете "Известия" (14.01.95 г.), которая называется: "Свидетеля лучше убрать". В этой статье русский генерал Валерий Очиров рассказывает о своей встрече с Президентом Чечни Джохаром Дудаевым в конце 1993г„ т. е. еще за год до начала войны. Эта встреча произошла накануне приезда Б. Ельцина в соседнюю Осетию. Дудаев, обсуждая с Очировым возможности переговоров с Россией, неожиданно заявил: "Я думаю, войны все равно нам не избежать, — и пояснил: — Ты знаешь о том, что через Грозный проходит специальная авиалиния в Турцию, Арабские Эмираты и другие страны? У нас нет таможенной службы, пограничного контроля, аэропорт официально не числится в ряду международных, но самолеты, летящие из России туда и обратно, садятся на время здесь. Кто в них тут заходит и выходит, что привозят, не знает никто. А уже после, как ни в чем не бывало, посадка совершается в Шереметьево или другом международном аэропорту, где оставшиеся пассажиры проходят обычные законные формальности. Значит, такой маршрут был очень нужен, если в течение трех лет его как бы никто в России не замечал, хотя это практически невозможно без прикрытия с самого высокого уровня. Тем более, что самолеты ходили совершенно официально, с российской символикой, со всеми необходимыми разрешениями и маршрутами, в которых отсутствовала лишь одна малость — посадка в Грозном".

Кроме этого, Дудаев привел пример и с ограблениями поездов на территории Чечни. По его данным, банды на протяжении двух лет грабили эшелоны по четкой наводке, получаемой из России. Они, как правило, брали во всем эшелоне именно те два-три вагона, в которых находился самый дорогостоящий груз. И лишь на третьем году, охмелев от безнаказанности, стали очищать эшелоны целиком. "Все это не может продолжаться бесконечно, — сказал Очирову Дудаев. — Вскоре придет пора заметать следы и убирать свидетелей, поэтому Москва, откуда все это тянется, не оставит нас в покое. Все будут валить на меня".

Эти примеры Дудаева выстраивались в общий ряд с негласными, но очевидными интересами многих кругов к нефти и транспортным магистралям, проходящим через Чечню.

Не затрагиваются сегодня отчего-то и вопросы о том, сколько оружия и по каким каналам поступало в Чечню в последние годы, хотя эти каналы работали практически бесперебойно. Валерий Очиров вспомнил, как летом 93-го в аэропорту под Владикавказом им были задержаны два вертолета, неожиданно прилетевшие из Абхазии. Один борт был гражданским, другой — военный, принадлежавший Северо-Кавказскому военному округу. В одном вертолете была обнаружена полуторатонная зенитная установка, в другом — комплект запасных стволов к ней. Как только попытались это оружие изъять, в дело вмешался Галазов, осетинское руководство, и на оружейную контрабанду пришлось закрыть глаза. Таким образом, канал из Абхазии, которую Россия активно снабжала оружием, действовал надежно.

В ту пору все эти и многие другие аналогичные операции не были секретом для российских спецслужб, для военных руководителей и лидеров государства. Однако они тоже странным образом словно не замечали происходящего и не предпринимали сколько-нибудь заметных попыток предотвращения этих операций и создания комиссии для их разбора по горячим следам. Выводы о причинах этой пассивности могут напрашиваться самые различные. В том числе и такие (как в упомянутой выше статье): "либо российской стороне действительно в ту пору бесконечных преобразований и внутренней борьбы за власть было не до отдельных комбинаций на окраинах государства, либо эти комбинации проводились с молчаливого одобрения Москвы, и не без тайного участия в них высокопоставленных кремлевских комбинаторов".

Теперь приведем мнение доктора исторических наук Эдварда Ожиганова, одного из ведущих ученых, чья специальность — анализ и прогнозирование политических ситуаций (пять лет назад, будучи еще руководителем сектора анализа межнациональных отношений Верховного Совета РСФСР, он в деталях предсказал дальнейшее развитие отношений между Россией и Чечней и их неизбежный итог: вооруженный конфликт).

Профессор Ожиганов говорит, что "если давать оценку беспристрастную, непредвзятую, без оглядки на лица, то при видимой сложности все предельно просто. Сегодня существует всего две линии вывоза стратегических товаров из России: балтийская и кавказская, проходящая в первую очередь через Чечню. За контроль над этими линиями, а точнее над самим вывозом, и происходит вся борьба. А потому какие-то смены руководителей, кадровые перестановки, конфликтные ситуации — не более чем отражение этой борьбы... И потому справедливо отмечают, что корни конфликта находятся не в Грозном, а в Москве. На балтийском направлении российская государственная мафия уже нащупала каналы вывоза товаров и сырья, и там больших проблем не возникает. В Чечне же ситуация принципиально иная. Режим Дудаева не согласился на роль "клиента": ему куда больше импонировала роль патрона. Тем более, что речь шла о деньгах поистине фантастических. "Бизнес" развивался по трем направлениям: торговля оружием, нефтепродуктами и автомашинами, разумеется, крадеными. Плюс присутствовала возможность неконтролируемого вывоза из республики валюты и ее последующего размещения на счетах в иностранных банках. Поэтому в определенный момент команда Дудаева просто заявила о своем исключительном праве на все эти доходы и перекрыла "чеченский канал" для России. Этот отказ и обусловил кризис".'¹¹

Трудно утверждать, что все могло быть именно так, как об этом говорит ученый-историк. Но П. Грачев действительно летал к Д. Дудаеву и встречался с ним на российско-чеченской границе в ст. Ассиновская 6.12.94 г., т. е. за несколько дней до начала большой войны. Стенограммой этой беседы мы не располагаем, но очень хорошо известно, чего непрерывно добивался чеченский президент как до этой встречи, так и непосредственно на переговорах с российским министром — признания государственной независимости и гарантий безопасности чеченского народа. Сама война и дальнейшее поведение Дудаева подтвердили это. Грачев, судя по тому, что они после встречи даже распили шампанское, пообещал уговорить Ельцина. Но Президентом России уже было принято другое решение.

Когда Ельцин 15.02.95 г. выступал по "чеченской" проблеме в российском парламенте, то он сравнивал Чечню с "меделъинским картелем". Другой националист С. Шахрай Чеченскую Республику называет "криминальной свободной экономической зоной". Президент России не уточнил, кому принадлежит то, что он сравнивает с "медельинским картелем", а вице-премьер России не поясняет — кто и для чего создал на Северном Кавказе такую "уникальную" зону. Официальная пропаганда России, видимо, полагает, что если об этом сказать первыми, а потом, несмотря на бездоказательность, повторять это много раз, то обязательно мир этому должен поверить. Абсурдно утверждать, что на очень маленькой территории, блокированной очень большой империей уже на протяжении трех лет, самопроизвольно мог возникнуть, а тем более длительное время существовать какой-то криминальный картель. Добавьте еще к этому, что Чечня не омывается морями или океанами и не имеет других экономических границ, кроме как с Россией (от Грузии ее отделяет непроходимый Кавказский хребет).

Картель, наподобие медельинского, мог образоваться только в России (об этом говорят утверждения спикера Думы И. Рыбкина о том, что российская экономика криминальная на 40%), в столице посткоммунистической державы (о чем 2.03.95 проговорился Ельцин, назвав Москву "самой криминальной зоной России").

Понятно, что Ельцин не может в своей пропаганде называть столицу государства, президентом которого он сам является, центром преступного мира и международного терроризма. А вот Чечню можно, тем более что очернение ее народа, как мы убедились, отвечает многим замыслам античеченской политики Кремля. Отводу подозрений от чиновников Кремля способствовала не только традиция официальной Москвы обвинять во всех своих грехах инородцев, но и то, что чеченская территория действительно стала транзитной станцией ("коридором") на международных трассах могущественных кланов России. Таким же, каким до недавнего времени была для них Восточная Германия. Но не немцы же его организовали, а уж чеченцам, под крышей непризнанного государства, это тем более было не под силу. Контрабанда оружием через Германию прекратилась сразу, как только русские оттуда вывели свои войска и свое влияние. А с Чечней было бы еще проще, если бы оставили ее народ в покое и самим чеченцам предоставили возможность отвечать за свою судьбу, в том числе и перед Международным правом.

Чечня имела только одну связь с внешним миром — воздушную, да и то, лишь в случае, если это было угодно Москве. Поэтому, чтобы ликвидировать то, что, на взгляд Ельцина напоминало "медельинский картель", не надо было убивать мирных людей и стирать с лица земли города и села. Надо было просто снять своего командующего силами ПВО за то, что тот "допускает" полеты в Чечню НЛО. Все. Больше ничего не надо было делать. Если же он не мог этого сделать, то получается, что Россия — не государство, а сплошная криминальная зона, поделенная главарями российских мафий на сферы влияния. Ельцин же в этом случае — или один из ее "крестных отцов", или действительно Президент, но только не России, а территории московского Кремля. Это подозрение представляется более реалистичным, если проанализировать сам ход военных событий, во время которых наблюдалось систематическое неподчинение армии российскому президенту. В частности, в соответствии с Указом Ельцина, бомбежки Чечни не должны вестись аж с 24.12.94 г. Но именно после этого Указа, который больше не отменялся, генералы Грачев и Дейнекин разбомбили практически всю территорию Чечни. При этом МО РФ официально продолжает утверждать, что с декабря (точнее, с 24.12.94, и с 18^й — со слов командующего ВВС России) русские самолеты более в бомбежках не принимают участия. А кто это делает, они, мол, знать не знают и ведать не ведают. Поистине гангстерская война! Российский политолог Сергей Кара-Мурза так и квалифицировал поведение армии Грачева в Чечне, как " государственный бандитизм ".

О том, что за авиация и какой страны убивает мирных людей и уничтожает чеченские города, судя по молчанию в течение года, не знают и силы ПВО России. В таком случае, если русские генералы ничего не знают, ничего не ведают, не подчиняются своему президенту, постоянно лгут и игнорируют законы своей страны, то неизбежно следует вывод, что ими движут не государственные, а преступные интересы.

Даже назначенный Москвой руководитель исполнительной колониальной администрации (так называемое "правительство национального возрождения Чечни") С. Хаджиев вынужден был констатировать, что "российская армия в Чечне воюет не только против Дудаева и не столько против него. Она воюет против той части российской мафии, интересы которой простираются до нашей республики" (статья "Федеральные войска воюют не с Чечней, а с российской мафией", газета "Известия", 2.02.95 г.).

А вот "другая часть" российской мафии — это, видимо, сам Грачев и его преступный клан. Они даже Чечню по-гангстерски называют "нашей республикой"!

Что же из себя должен представлять "чеченский канал (коридор)" для преступных кланов России?

В идеале им может быть территория (субъект), имеющий неопределенные отношения с Москвой. Приблизительно эти отношения можно охарактеризовать по формуле: "ни войны, ни мира". Подобная оценка подразумевает, что для могущественной мафии по-прежнему Чечня должна оставаться формальной частью России, чтобы ни бесправный чеченский народ, ни международное право не могли препятствовать деятельности криминального картеля. А хаос внутри республики, который в этом случае будет неизбежен, как и раньше, можно списать на "криминальных" чеченцев. И чем больше в Чечне будет хаоса, тем лучше для преступных кланов, ибо в этом случае только их законы смогут царствовать в маленькой стране.

К этому следует приплюсовать еще одно непременное условие. Надо, чтобы в республике было несколько "властей", и чтобы все были послушными Москве. Второе условие позволяет схватить сразу "двух зайцев". "Первого" — который не допускает национального единства чеченцев и образования в их лице самостоятельной политической единицы. "Второй" же создает идеальную систему для реализации незаконных операций. Одни при этом делают бизнес на разворовывании больших сумм, отчисляемых из российского бюджета на "восстановление" Грозного; вторые продают гуманитарную помощь; третьи продолжают грабить поезда; четвертые занимаются терроризмом, убирая тех, которые суют свой нос, куда им не велели; пятые — обслуживают нефтяные потоки; а шестые — контрабанду оружием.

О том, как развивается строительный бизнес, много написано в российских газетах. Даже учет всего лишь одного контракта, заключенного с турецкой фирмой "Энка" на восстановление президентского дворца, должен был принести им барыши в долларах в восьмизначном исчислении.

Гуманитарная помощь уже с первых дней войны продавалась по всему Северному Кавказу. Идут грабежи и продолжается терроризм.

А что касается самых крупных нефте-оружейных статей криминального бизнеса, то на этом следует остановиться отдельно, ибо война за влияние на Чечню в этой сфере велась и ведется не только на Северном Кавказе, но и в тихих государственных учреждениях русской державы, и на улицах ее столицы. Профессор Э. Ожиганов полагает, что это даже главный, т. е. решающий фронт битвы "за Чечню".

Соперничество на этом фронте покажем в виде некоторых известным нам фактов и событий, позволяющих судить об остроте и накале борьбы.

1.Контрабанда оружием

Лето-осень 1994г. — в российской печати начали появляться публикации, связанные с вопросами незаконной торговли оружием в Западной группе войск (ЗГВ), дислоцировавшихся в Германии. Главный автор журналистского расследования — Дмитрий Холодов. Чаще всего упоминаются фамилии министра обороны России П. Грачева и командующего ЗГВ М. Бурлакова.

Второй предмет исследований корреспондента "Московского комсомольца" — Чечня.

2. 17.10.94 — Д. Холодов в своем рабочем кабинете погибает от рук высокопрофессиональных преступников. Вокруг ЗГВ, Бурлакова, Грачева разгорается скандал. Военные генералы — главные подозреваемые. Например, 20.10.94 в газете "Московский комсомолец" про Грачева печатается статья под названием: "Паша — мерседес. Вор должен сидеть в тюрьме, а не быть министром обороны". В итоге, как уже упоминалось, их защитит Президент России Б. Ельцин.

Успел ли он обнаружить связь между политической ситуацией вокруг Чечни и деятельностью генеральского карателя — неизвестно, но погиб Холодов после своего очередного возвращения из Чечни. В Грозном же москвича очень любили за его добросердечные публикации в популярной газете.

3. Газета "Московские новости" 23.11.94 г. опубликовала заметку, в которой со ссылкой на германский журнал "Шпигель" написано: "Генералы бывшей советской армии продали в Югославию в 1991-1992гг. 100 зенитных установок, 300 бронетранспортеров, 1000 гранатометов и пушек, 50 зенитных установок "Шилка", 92 танка "Т-72" и т. д. "

4. В Государственной Думе 24.11.94 г. прошли закрытые слушания по фактам коррупции в министерстве обороны России. П. Грачев на этом заседании отсутствовал "по болезни".

5. В центре Москвы 2.12.94 г. служба безопасности Президента России провела беспрецедентную для цивилизованного государства силовую акцию запугивания против "Мост-банка", который связан с такой влиятельной организацией по продаже оружия, как "Росвооружение". До этого, 19.11.94 г., в правительственной "Российской газете" была напечатана анонимная статья "Падает снег", направленная против В. Гусинского, руководителя банка и его опекунов, мэра Москвы Ю. Лужкова. Последний после всего этого и наглядной демонстрации силы со стороны более могущественной мафии заявил, что он "не собирается баллотироваться кандидатом в президенты России".

Подчиненные А. Коржакова действовали против столичного банка в масках. Это самая характерная деталь, ибо люди, наделенные властью и защищающие государственные интересы, не орудуют так, словно перед ними террористы.

6. Приведенные выше аргументы и еще множество других, которые просто не в состоянии вместиться в размеры этой книги, позволяют констатировать, что криминальный бизнес и соперничество мафий общероссийского масштаба могли способствовать не только "чеченской войне", т. к. представляют серьезную угрозу в гораздо более расширенных масштабах.

Именно об этом говорил Президент США на знаменательной сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке 22.10.95 г., которая была посвящена 50-летнему юбилею организации. Б. Клинтон подчеркнул, что образовавшиеся в странах СНГ международные картели по контрабанде оружием являются предметом серьезной обеспокоенности за безопасность мира.

Борьба за нефть

Даже трудно себе представить, чтобы конкуренция на этом участке большого бизнеса могла бы не коснуться Кавказа и, непосредственно, Чечни. Хода борьбы за кавказские нефтепроводы мы уже касались. В Москве же на "нефтяном фронте" активность наблюдалась не меньшая, чем на "оружейном". Даже некоторые действующие лица "засветились" там, где им не положено быть. Например, 30.11.94 г. (тоже в канун войны) начальник службы безопасности российского президента генерал-майор А. Коржаков направляет в адрес премьер-министра России В. Черномырдина письмо, в котором главе российского правительства даются рекомендации, как и через кого надо экспортировать нефть. Затем это письмо становится достоянием гласности (22.12.94 г. опубликовано газетой "Известия"). На следующий день после сенсационной публикации повелевающее письмо попадает "на исполнение" к вице-премьеру О. Давыдову. Однако 27.12.94 г. Правительство России принимает решение отменить квоты на нефтяной экспорт, ибо доступ к нефтепроводам регулируется специальной комиссией.

Чтобы подвести черту под этой частью нашего анализа можно упомянуть о существовании очень объемного документа — специального доклада Сенату США под названием "Corruption in Russia: No democracy without morality”(“Committee Brief”, The Heritage Foundation, № 13, 21.06.95).

7 апреля 1996г. через р/с "Голос России" корреспондент газеты "Сегодня" П. Фельгенгауэр заявил, что "один его знакомый конгрессмен" высказал ему (посмотрите только на него, он тоже важная персона)"очень важную мысль", что, мол, русские обязаны во что бы то ни стало раздавить Чечню. Оказывается, по их американскому мнению, в мире и без того слишком уж много развелось всяческих режимов. Подобный трюк, ориентированный на то, чтобы поднять значимость своих низменных слов. достаточно известен и описан в различных учебниках. Если бы всё на самом деле было бы так, как преподносит это махрово шовинистическое ничтожество, то нам пришлось бы согласится с тем, что и в американском Конгрессе есть люди с примитивным мышлением, как у Фельгенгауэра. А на его собственные высказывания проще ответить словами иногда очень уместной русской поговорки: "Уж чья бы мычала..." Кому-кому, а русским националистам сегодня лучше бы не упоминать о каких-либо иных режимах, мафиях и т. д.. Сегодня в мире нет более криминального государства, чем у русских, а коррупция в высших эшелонах власти метрополии достигла таких невиданных доселе размеров, что директор ЦРУ Джон Дейч полагает, что "Россия оказалась в плену у мафии " и считает вполне приемлемым характеризовать эту страну, как " преступное государство " (по сообщению р/с "Голос Америки, 1.05.96.).

XI. Как следует из Распоряжения Правительства Российской Федерации № 1887р от 1.12.94 г., в ходе войны русские власти предполагали частично или полностью депортировать население Чеченской республики. Для координации связанных с этой целью вопросов и был, судя по всему, подобран новый министр по делам национальностей Николай Егоров, имеющий "положительный" опыт этнических чисток. Его деятельность на этом поприще, по словам Г. Старовойтовой, "хорошо известна даже в российской прокуратуре". Однако вопросы, касающиеся преследований нерусских людей, не являются предметом какой-либо обеспокоенности Кремля. Более того, как оказалось, эти люди находятся на особом счету и в нужный момент всегда привлекаются на ответственной роли. А Н. Егоров, казалось, незаменим: русский националист, мечтает о русском Кавказе, не имеет какого-либо профессионального отношения к этнографии, социологии и политологии, а следовательно, меньше будет думать и больше действовать. Перед началом войны он заверил общественность, что русские войска будут действовать очень быстро и без потерь. Когда о потерях говорит человек, не обремененный моральными обязательствами, то под "потерями" следует подразумевать лишь пушечное мясо, а не гражданское население. Подобной логике подвержены только бандиты.

Исходя из того, что война в качестве своих целей предусматривала геноцид чеченского народа и реализацию криминальных интересов российских мафий, подготовка к агрессии держалась в строгом секрете от советников, экспертов и даже, как об этом говорят многие генералы, от военных специалистов.

Депутат Госдумы проф. Д. Волкогонов 11.01.95 г. через радио "Свобода" сообщил, что в конце ноября заседал Аналитический Совет при Президенте России, который всем своим составом из 17 человек подтвердил безальтернативность политического диалога с Чечней. Люди, руководствующиеся не националистическими амбициями и не криминальными замыслами, а исключительно государственными интересами России, естественно, не могли ничего "путного" посоветовать творцам преступной политики.

Только криминальная подоплека и запланированный геноцид объясняют тот факт, что Русская Армия 11.12.94 г. вероломно вторглась на территорию Чечни. Если бы Ельцин и его окружение руководствовались только государственными интересами и следовали бы правилам политической и военной логики, то они хотя бы подождали, когда минуют 12.12.94 и 15.12.94 — дни, которые ими самими же были объявлены как начало переговоров и окончание срока ультиматума о капитуляции Чеченской Армии. В этих рассуждениях намеренно опущены такие понятия, как этика, мораль или офицерская честь русского генерала Грачева. Видимо, верно подмечено, что у преступников чести нет.

Отсутствие какой-либо государственной логики в мышлении российских властей, естественно, и удивило таких авторитетных ученых, как Д. Волкогонов и Д. Боффа.

Но были ли власть предержащие такими уж "дураками", как их в дни войны прозвали А. Вольский и К. Боровой? Рассмотрим, какие задачи они смогли бы решить сразу, одним махом, не окажи им чеченцы упорного сопротивления:

1. Раз и навсегда ликвидировав непокоренную республику, "окончательно решить чеченскую проблему". Это — в качестве "наглядного урока" — должно было способствовать укреплению единства русской империи.

2. Все нерусские народы были бы запуганы агрессивным национализмом русских, что открыло бы путь к губернизации России. При этом среди русских националистов резко поднялся бы имидж Ельцина как "великого реформатора России".

3.Демонстрация силы русской армии и решительности Ельцина способствовала бы укреплению центральной власти и беспрепятственному. возврату к унитарной системе управления государством.

4. Переселение хотя бы части чеченцев в русские регионы неизбежно привело бы к вводу на всей территории России режима чрезвычайного положения, и как результат — к отмене президентских выборов.

5. Ряд русских политологов до войны утверждали, что с "потерей Чечни" русское государство утратит свое влияние на Кавказе. Согласно этой концепции, ликвидация чеченской государственности должна была способствовать восстановлению русского суверенитета над всем Кавказом.

6. Успешно проведенная войсковая операция против Чечни могла бы послужить репетицией по восстановлению аналогичным образом "большой России".

7. В случае успешного "очищения" Чечни от чеченцев российские власти избавились бы от проблем, связанных с беспрепятственным транзитом каспийской нефти через Северный Кавказ.

Вот примерно такие политические и экономические искушения могли спровоцировать решительного Ельцина на военные преступления. Так что под стандарт "дураков" окружение российского президента никак не подходит, а если отбросить мораль (что они и сделали), то их планы, с точки зрения политического прагматизма, можно в чем-то назвать даже гениальными. В соответствии с известными поговорками "одним ударом семерых" и "семь бед - один ответ" большой любитель революционных перемен Ельцин хотел избавиться сразу от всех своих проблем.

Так что "Эвакуация из Чечни замышлялась, но не состоялась, потому что спешили не спасать, а бомбить". В статье под таким заголовком "Литературная газета" (№ 14 от 5.04.95) высказала свою точку зрения по этому поводу: "Очень важна дата: 1 декабря 1994 г. Это распоряжение правительства РФ № 1887р было издано, значит, за 10 дней до штурма Грозного, когда никто вроде бы не предполагал, что может случиться тот ужас, что случился...". В конце статьи иронически замечается, что эвакуация не удалась только потому, что "спешили наши правители убивать". Но возможно, в массовом убийстве гражданского населения тоже заключался свой прагматизм. Ведь чем больше людей удалось бы истребить, настолько же меньше надо было бы их и вывозить, что обеспечило бы экономию на транспорт, на гуманитарную помощь и обустройство людей на новом месте. А это, с учетом кризисного состояния экономики России, немаловажное обстоятельство. Во всяком случае, применение оружия массового поражения в виде кассетных бомб и снарядов против гражданского населения, согласно военной теории, не объясняется ничем другим, кроме как истреблением людей, независимо от их пола и возраста.

XII. Оружие у населения есть везде и в любых государствах, в том числе и в самых что ни на есть демократических: США, Франции, Канаде, Великобритании и т.д. Так что потенциальным поводом для требования у какого-либо населения разоружиться обладает правитель любого государства. А сколько этого оружия сейчас у русского населения па территории всей России? Незаконных вооруженных формирований только в одной Москве хватило бы на вооружение 10 армий Чечни. А сколько этого оружия передано в руки этнических русских, проживающих на территории Северного Кавказа? И они организованы получше, чем чеченские вооруженные силы. Причем они организовываются не только у себя дома, но и в самой столице русской державы. Но они - русские, и поэтому им можно. Им надо защищать свою землю, а вот чеченцам этого делать не положено.

Чеченцев за то, что они не хотят жить под русским игом, объявили бандитским народом и стали убивать, убивать, убивать..., используя все виды вооружений (пока что кроме ядерного), какие только есть в наличии у России. И делали они это, как бандиты или варвары, — все вокруг разрушая и уничтожая.

Официально декларированная Россией цель войны — "разоружение незаконных вооруженных формирований" — это старый русский "прием", хорошо знакомый чеченцам в течение всего 130-летнего колониального периода. Этот предлог применялся русскими всегда, когда надо было начать войну против малочисленного, а потому и объективно более слабого народа.

Вот высказанное еще в феврале 1995 г. мнение об этой войне в уже упоминавшейся нами статье профессоров А. Илларионова и Б. Левина "Россия должна признать независимость Чечни": "Нынешняя "зимняя воина " на Кавказе до боли напоминает другую "зимнюю войну". В декабре 1939г. в сожженном советской артиллерией дотла Териоки один из руководителей ВКП(б) Куусинен, формировавший "рабоче-крестьянское правительство Финляндской Демократической Республики ", призвал Красную армию "для завершения очистки территории Финляндии от белофинских банд". Как и сейчас в фазном, в 1939-м "сталинские соколы "бомбили жилые кварталы Хельсинки, охотясь за "боевиками" и детскими колясками. Как и сейчас, тогдашние генералы жаловались на "неправильные "способы сопротивления финской стороны".³

Есть и ещё одна, почти весёлая, хотя и публично не декларированная версия развязывания войны. Один из мошенников российской политики С. Шахрай, "давая показания на слушаниях о Чечне в ельцинском Конституционном суде", заявил, что "вторжение было необходимо, чтобы упредить Дудаева, который собирался вторгнуться в Россию (!!!) ..."(см. книгу И. Бунича "Хроника чеченской бойни и шесть дней в Будённовске", Санкт-Петербург, 1995 год, стр. 314).

Выводы

"Итак, налицо совпадение интересов всех главных действующих лиц на российском Олимпе. Однако все эти интересы были бы, вероятно, реализованы при одном условии — победном блицкриге в Чечне с последующим молниеносным установлением диктатуры во всей стране", — так считают "Московские новости",⁴ и вряд ли что против этого можно возразить.

Война, в которой надолго завязла армия Кремля, не оставила ему никаких надежд на благоприятный для себя исход. Ни взятие Грозного и ничто другое уже не могут изменить ситуацию, продолжает свой анализ газета: "Демонстрация силы стала демонстрацией бездарности отечественных полководцев и морального разложения армии. Соседи поняли: с Россией воевать не страшно. Кризис внутри армии не преодолен, а напротив, углублен, о чем свидетельствуют факты не только дезертирства рядовых, но и откровенного недовольства генералов. Чечня еще долго не будет регионом стабильности, и каспийская нефть не потечет в зону высокого давления. Расходы на чеченскую авантюру... раскрутят денежную эмиссию... Для того же, чтобы установить диктатуру, Борису Ельцину нужна та самая партия нового типа, из которой он вышел в 1990-м и которую "запретил" в 1991-м".

Именно к созданию такой партийной системы, к "партии порядка", как они ее называют, продолжают настойчиво призывать Ельцина его ближайшие помощники и советники. Например, А. Мигранян — советник президента (время от времени мелькающий на канале ОРТ и изрекающий "бессмертные" мысли), претендующий на пост министра иностранных дел России, в своих эпохальных "размышлениях в связи с событиями в Чечне", критикуя противников войны, утверждает буквально следующее:¹⁴ "В отличие от многих аналитиков и журналистов, которые наивно полагают, что линия размежевания проходит между "партией войны" и "партией мира", или же сознательно направляют общественное мнение в это русло, политическая борьба на самом деле и в пропагандистской сфере будет сдвинута по линии размежевания между "партией порядка" и "партией хаоса", "партией государственников" и "партией антигосударственников". Нетрудно догадаться, кому отдадут свои предпочтения избиратели и широкие массы при такой постановке проблемы. У нынешнего президента пока еще есть возможность возглавить "партию порядка". В России эта партия всегда будет победителем. Промедлив с этим, президент рискует уступить роль лидера "партии порядка" другим политикам, давно примеряющим одежды спасителя отечества".

К сторонникам "партии порядка" он, разумеется, в первую очередь относит себя, затем Президента России и его соратников, которые "своими действиями в Чечне, возможно, не всегда эффективно и не вполне осознанно, пытаются преодолеть три синдрома, характеризующие российское общество и власть и грозящие уничтожением российской государственности".

В "партию хаоса" он зачисляет все иные политические партии и структуры российского общества: демократические "Выбор России", "Демократическая Россия" и коммуно-патриотические объединения Зюганова, Руцкого, Жириновского, а также и тех, кто в нынешней власти, в отличие от клана Ельцина, представляет другие финансово-промышленные интересы, т. е. "премьер, Чубайс, Козырев и ряд других министров, не укладывающихся в новое видение власти". Но и эти силы, по мнению Миграняна, не самые главные "антигосударственники": "Основными идеологическими установками, способствующими мобилизации общества, должны стать во внутренней политике — идеи державности, патриотизма, восстановления закона и порядка; во внешней политике — формирование и утвержение национальных интересов и приоритетов”.

Говоря иными словами, вместо идей свободы, демократии, и равенства, Мигранян призывает Ельцина снова навязать своему народу рабскую покорность тоталитарному режиму, а развитие государства вернуть на империалистические рельсы.

Сегодня, на его взгляд, опасность заключается в том, что “линия противостояния проходит через все государственные институты власти. Она проходит через администрацию президента и правительство, партии и фракции в Государственной Думе, генералитет и офицерский корпус в армии и в других силовых структурах",а как же тогда процветают западные страны, где многопартийное мышление уже десятилетиями, а в некоторых даже столетиями Пронизывает все государственные структуры и политические институты общества? Почему об этом не говорит пропагандист идей научного коммунизма? Или ему, обслуживающему подобным образом кровавую политику, не терпится оказаться в главной группе из "организованных кланов", борющихся, как он утверждает, за "передел собственности и политической власти, что может дать какой-то из этих групп политический и экономический контроль над страной".

Для того, чтобы этой группе решительным образом избавиться от комплекса неполноценности, советник президента призывает скорее победить Чечню. Это, по его мнению, поможет власти преодолеть три синдрома.

О каких же синдромах говорит "новый русский" ученый Андраник Мигранян?

"Первый синдром — это паралич... воли к сохранению и укреплению государства", которое, по мнению политолога, не может существовать без систематического использования силовых структур. Ученый претендует, видимо, на авторство в величайшем открытии, утверждая, что государство "вовсе не для красоты или из роскоши создает силовые структуры". Они, по его мнению, не должны прозябать от безделия, а "власть, которая не использует их по прямому назначению, когда требуется сохранить целостность государства и восстановить закон и порядок, ничего не стоит и не заслужит уважения ни своих граждан, ни мирового сообщества".

Ни много, ни мало, а именно так и только так, без какой-либо альтернативы, видит он действия любимого им президента, если тот хочет стать народным любимцем. А вот спросить об этом сам народ, узнать его мнение насчет использования его армии или посоветовать президенту руководствоваться российским законодательством и международным правом — всего этого "русский" политолог не допускает и в мыслях.

"Второй синдром, тесно связанный с первым, — это преодоление у российского народа и властей "вины за империю — как за старую российскую, так и за советскую".

Это утверждение Миграняна еще более туманно. О какой "вине" он говорит? Разве Президент или его помощники переживают за эти грехи? Ведь из уст Ельцина и Козырева через каждую фразу только и слышишь: "мы — великая держава", "мы — сверхдержава" и "орел наш двуглавый — одна голова смотрит на запад, а другая на восток". И даже флаг восстановили старый, имперский. Так что тут кремлевский эксперт уж совсем "перегнул палку".

Однако далее в тексте "размышлений" более или менее проясняется, куда клонит Мигранян. Оказывается, всему помехой является движение "Демократическая Россия", "которое идеологически и политически... препятствует тому, чтобы Россия стала эффективным инструментом нового интеграционного процесса на пространстве бывшего Советского Союза".

Что означает словосочетание "эффективный инструмент", ясно тем более, что оно "тесно связано с первым синдромом", т. е. с дееспособностью армии.

Третий синдром, от которого требует избавиться премьер поли-тологии — это наличие "пораженческих настроений" в российском обществе из-за "трусливой" войны в Афганистане, приведших к осуждению применения военной силы. Потом эти настроения, на его взгляд, были у силены трусливыми же и половинчатыми действиями горбачевского руководства (Тбилиси, Баку, Вильнюс и т. д.).

Суть миграняновских рекомендаций хорошо выразил известный политический деятель России Вадим Бакатин в ответной статье с подобным же названием, напечатанной в "Независимой газете" 27.01.95 г. : "Рецепт Андраника Миграняна не так уж прост, и, пожалуй, лучше всего его могли бы оценить и прокомментировать ученые, занимающиеся психическими аномалиями и психологией преступников. Им достаточно хорошо известно, каким образом убийца-маньяк избавлялся от чувства вины, комплекса неполноценности, набирая уверенность от жертвы к жертве".

Перешагнув через трупы чеченцев, власти, по мнению Миграняна, удастся завершить "сдвиг политической оси в России", заключающийся в смене старой идеологической парадигмы, которая заключалась в либерализации общества, на новую, "оправдывающую соответствующую власть " и "способствующую мобилизации общества ".Политолог считает, что "нынешняя истерия Гайдара, "Выбора России" и "Демократической России" по поводу действий федеральных властей в Чечне — это, в первую очередь, попытка не позволить президенту сделать решающий шаг в сторону смены парадигмы и преодоления вышеназванных синдромов. Ведь при этом, утверждает он, они потеряют всякое значение для президента и превратятся в маргинальную силу".

В противовес этому, убежден Мигранян, "идеи державности, патриотизма, закона и порядка, которые выдвинул президент, способны обеспечить политическую поддержку значительным большинством населения", а "угрозы радикальных демократов, что при отходе от них Ельцин останется в одиночестве и просто погибнет, не выдерживают критики... На самом деле он останется с неэффективными, но все еще весьма могущественными государственными институтами, в том числе с силовыми, и с социальной базой гораздо большей, чем может обеспечить "Выбор России".

Весь смысл его "гениальных" советов сводится к тому, как Ельцину сохранить власть. В "размышлениях" Миграняна нет ни одного слова о том, как сделать богаче и свободней граждан России.

Перед началом этой главы помещена рекомендация Юрия Афанасьева, как нужно было поступать, чтобы этой войны не было. А о тех, кто начал войну, учёный высказался словами, смысл которых нам только что удалось раскрыть: "У власти оказались люди, которые меньше всего думают о России".

Есть и ещё одно более универсальное, удивительно точное высказывание о подобных людишках. Оно принадлежит перу выдающегося мирового классика — Эрнеста Хемингуэя. Зачинатели и продолжатели войн, по его мнению,"это — свиньи, которые наживаются на горе людей, это люди, думающие только о собственной выгоде. Эти люди должны быть расстреляны доверенными представителями своего народа в первый же день войны". Сказано, как будто сегодня.

 

1991-1994 год блокад, клеветы и террора против Чечни

Военные преступления против Чечни: аргументы и факты

 

---

От редакции 'Ичкерии'

Авторские права на электронную версию этой книги являются собственностью Агентства Урарту Нидерланды. Свободное распространение книги в Интернет поощряется, однако при перепечатке ссылка на сайт www.ichkeria.org обязательна. Copyright (c) 2000, Агентство Урарту Нидерланды. Все права сохранены.

Мы не представляем и не выражаем точку зрения правительств России и Чечни, а также каких-либо политических партий и течений.
Смотри: Страницу О нас/ Проекты / За нашу и вашу свободу

Если вы не видите с левой стороны путеводителя по сайту, нажмите
здесь : www.ichkeria.org