Существует легенда: когда Бог делил землю между народами, горцы устроили пир в его честь и поэтому опоздали к началу. Тогда Бог дал им землю, которую оставил себе, — Кавказ. С тех пор в горах Кавказа, где, по преданию, был прикован к скале Прометей, и где проживали воинственные амазонки, жил и живет сейчас наш народ — нохчи, более известный под именем чеченцы.

1. Об этногенезе и государственности чеченцев

Чеченцы — один из древнейших народов Кавказа. Принадлежат к кавказской расе. Самоназвание — "нохчи". В истории также известны под названием "нахчиматиане", "дурдзуки", "кистины", "цанары", "эры".

Происхождение этнонима "чечен" уходит в глубь веков. Так, например, тюрки издавна называли чеченцев "сасаны", кабардинцы — "шашаны", осетины — "цацаны", лезгины — "чачаны". Современное название "чеченцы" сформировалось в данной транскрипции в XVIII веке в результате близкого соприкосновения этого народа с русскими. В литературе о чеченцах довольно часто встречается и название "вайнахи" (дословно: наш народ) или "нахи" (народ)'

Чеченский язык относится к кавказско-иберийской языковой семье. Корни этого языка зафиксированы в клинообразных надписях древневосточных государств Митанни (XIV — XI века до н.э.) и Урарту (IX — VI века до н.э.).

Этногенез чеченцев начинается от древнего народа хурри, проживавшего в III — II тысячелетиях до н.э. на Кавказе и в Передней Азии. Во всяком случае, к этой эпохе восходят корни чеченской культуры и древней религии, и именно там, в памятниках хурритской письменности, мы находим первые следы чеченского языка и литературы.

Еще более заметно присутствие чеченцев позже, в первой половине I тысячелетия до н.э., в северной Месопотамии и на южном Кавказе. В цивилизациях этой эпохи, и особенно в царстве Урарту, в древних текстах встречаются уже представители субэтнических групп, герои легенд, а на фресках — контуры национальной архитектуры и древних богов. Даже топонимика той эпохи отчасти повторилась на современной карте Чечни.

Кроме того, культурные и языковые связи чеченцев той эры прослеживаются и с цивилизациями хеттов, этрусков, басков и других некавказских народов.²

А известный историк И. Карст считает, что чеченцы "этнически и лингвистически резко отличаются от прочих горских народов Кавказа. Они — перемещенный на Кавказ отпрыск великого гиперборейско-палеоазиатского (переднеазиатского — Л.У.) племени, которое простиралось от Турана — через Северную Месопотамию — до Ханаана". (Иосиф Карст, "Начало Средиземноморья. Доисторические средиземноморские народы, их происхождение, расселение и родство. Этнолингвистические исследования", г. Гейдельберг, 1937г.)

О происхождении этноса упоминается во многих чеченских легендах и письменных источниках — "тептарах". Один из таких старых документов был дешифрован ещё в XIX веке и опубликован в различных книгах.⁴

Почти во всех чеченских источниках преобладает мысль о переднеазиатском исходе. Интересные сведения, почерпнутые из гениалогических легенд, приводит в своих последних исследованиях доктор С.-М. Хасиев':

"После сорока поколений от Ноя (Nоhа раihатаr), прямыми потомками которого мы являемся, в стране Шема (Shетаh) в царстве Пилкъар правили два брата. В то время было принято, чтобы каждый, кто вырастил троих сыновей, одного отдавал князьям, которые отправляли их на девять лет на берега большой реки Рахь в местности Хана Ана оберегать свои рубежи (именно оттуда ожидалась беда).

В те далекие времена отношения между мужчинами и женщинами не были слишком строги. К молодым воинам, охранявшим рубежи, раз в год на некоторое время отправлялись женщины, чтобы поддержать и укрепить их дух. Это считалось необходимым.

Однажды, когда девушки гостили у "пограничников", многочисленное войско врагов сумело переправиться на берег, но воины стойко сражались, и недругам не удалось их одолеть. Одной из молодых женщин приглянулся парень из вражеского стана, и она тайно имела с ним связь. Она указала врагам, как победить ее родственников (мотив, часто встречающийся в чеченском фольклоре). К несчастью, в свое время она разродилась мальчиком, который унаследовал от матери коварство. Лицом он походил на родственников по матери, а все остальное унаследовал от отца. Возмужав, он завоевал царство Пилкьар, убил старшего из правивших братьев, а дочь его заставил жить с собой, (младший брат успел скрыться). Он стал править по своим диким законам, не отличая истину от лжи, добра от зла. Оставшийся в живых младший брат решил принять предложение части своих бывших противников, бежавших от завоевателя и возвращавшихся к реке Рахь, царствовать над ними, подчинившись року. В честь прародины этой семьи правитель получил имя Пир'а.

Сыновья старшего брата долго скитались, ожидая удобного случая отомстить за жестокую смерть отца, что они и сделали со временем. Воспоминания о случившемся сильно удручали их, и видели они, как сильно изменились нравы людей (по одной из версий, их сестра родила завоевателю семерых сыновей, которые к моменту совершения кровной мести уже правили страной; ни мстить племянникам, ни воздействовать словом на уже сложившихся мужчин они не могли). По этой или по другой причине благовоспитанные братья со своими потомками и сторонниками решили удалиться в местность Забба. Оттуда наши предки переселились к Зорхи, после — в Басха, затем — в Нахар (всего восемь раз)".

Далее этнограф обобщает эти сведения и сопоставляет их с другими данными:

"Каков был путь от Нахара (области, известной в исторических хрониках как Наири или Нахири) через Баср к местам современного поселения чеченцев, легенда умалчивает. Но обращает на себя внимание деталь, встречающаяся во всех вариантах. Странник в поисках пристанища идет по горам Кавказа от Черного к Каспийскому морю навстречу восходящему солнцу. Останавливается отдохнуть, втыкает посох в землю и засыпает (место именуется по-разному, но чаще фигурирует Нашха). Проснувшись, он видит на посохе гнездо, свитое какой-то птицей (чаще ласточкой или голубем), и, восприняв это за счастливое предзнаменование, закладывает поселение.

В легенде привлекают внимание различные наименования, часть которых ассоциируется с той или иной известной территорией. К ним относятся Шема (Сирия), Заб (река в Передней Азии), Нахар (Наири). Река Рахь в легенде связывается с Пир'а (Фараоном). Это дает основание предполагать, что речь идет о Ниле, а Хана Ана — буквально: охраняемый горизонт, сторожевая сторона, т.е. местность, расположенная где-то на Синайском полуострове. Невыясненными по местоположению остаются царство Пилкьар, давшее, согласно легенде, Древнему Египту царствовавшую семью, река Зорхи (буквально: человеческий желудок), Басх (возможно, Баксанское ущелье).

В народной памяти сохранились многие реалии, которые дополняются материалами лингвистов. Грузинские и армянские источники также отмечают пребывание чеченцев в Закавказье. Грузинская эпонимическая традиция признает первопредком чеченцев "Кавказоса — сына Яфета".

Первое вполне надежное, историческое свидетельство, упоминающее Нахч, относится к началу второй половины II тысячелетия до н.э. Оно оставлено одним из египетских фараонов, который захватил в плен семерых князей из области Аки или Ака, находящейся в междуречье Большого и Малого Заба. О времени и месте существования Наири (Нахири) хорошо известно. Там позднее возникает Нахчеван, где в V веке до н.э. чеканят свою монету. В VII веке Нахч снова появляется в Армянской географии, но в форме Нахчиматиана (дословно: нахч — язычные, т.е. говорящие по-чеченски), но имеется в виду уже место на северо-западе Кавказа".

В IV веке до н.э. на территории Северного Кавказа возникает чеченское государство — Дурдзукетия. Пока неизвестно точно, сколько оно просуществовало, но, как сообщают древнегрузинские и древнеармянские источники, его роль в политической жизни тогдашнего Кавказа была значительной. В то время кавказские страны, в отличие от современной ситуации, были гораздо ближе друг к другу, а в случае внешней опасности немедленно объединялись в военный союз. Политическое единство поддерживалось, как об этом сообщают источники, и межкавказскими браками на высшем уровне. Так, например, принцесса Дурдзукетии становится в III веке до н.э. первой царицей Картлийского (древнегрузинского) государства. ( Примечательно, что за тысячелетие до этого принцесса митаннийской державы Тадухепа, более известная под именем Нефертити, также стала правителем другого царства.)

В средние века чеченцы участвовали в образовании таких государств, как Серир (V - IX века), Алания (X - XI века), Симсим (XIV век).

Письменная основа чеченского языка, как было упомянуто, зародилась еще в библейские времена в Древней Месопотамии. Однако клинопись, видимо, навсегда утратила свою значимость с падением Урартского царства в 590 г. до н.э. И только спустя почти тысячелетие известный армянский просветитель Месроп Маштоц придумал на Кавказе новую письменность, которая с незначительными видоизменениями налагалась на различные языки той эпохи. Как предполагается, многие народы древней Армении, Грузии, Чечни, Кавказской Албании на протяжении длительного периода пользовались той, сугубо кавказской системой письма. На сегодня только грузинам и армянам удалось сохранить свою древнюю письменность.

Последние исследования показали, что чеченцы еще в XI веке продолжали пользоваться письменностью, подобной грузинской по графике. Однако с XVIII века в Чечне получила распространение "аджаб" — письменность на арабской графической основе.

Поиски документов старочсченского письма очень затруднены в связи с тем, что в 1944 году, во время депортации чеченского народа, основная масса его литературных памятников была уничтожена русскими. Очевидцы сообщают, что в те морозные февральские дни со всей территории Чечни и Ингушетии на американских "студебеккерах" к центру Грозного свозились библиотечные фонды и частные коллекции, старинные книги и манускрипты. Чудовищный костер из кавказских сокровищ, восславляя торжество демонов, горел на протяжении трех дней и трех ночей.

Незначительные размеры Кавказа и его особое стратегическое положение не способствовали длительной жизни какого-либо кавказского государства. Расположившись между двумя морями, этот регион, как своеобразный коридор, служил соединению различных миров между собой. И различным завоевателям, то с севера или с юга, то с запада или с востока, так или иначе преследующим гегемонистские цели, приходилось пересекать его сказочные страны.

Так, например, в эпоху раннего средневековья (IV — XII века) чеченцам, как и другим кавказцам, пришлось отражать экспансию Сасанидского Ирана, Арабского халифата и Хазарского каганата. В XIII веке кавказские равнины более чем на два столетия были заняты Золотой Ордой. А уже в 1396 году полчища нового азиатского завоевателя Тимура уничтожили северо-кавказские города, а также страну Симсим. В начале XVI века наступление на Кавказ развертывают сразу три крупные державы — Сефевидский Иран, Османская империя и Московское царство. Действия этих трех сил и определяли политическое положение чеченцев и других народов Кавказа, по крайней мере, до середины XIX века.

Однако на протяжении своей истории чеченцам удавалось сохранять национальное достоинство и непоколебимость в защите своей земли, несмотря на, порою, многократное превосходство чужеземных завоевателей. Так, к примеру, в VII веке предки чеченцев разгромили 130 тысячную армию Арабского халифата, а в XVIII веке, во время знаменитой битвы в Ханкальском ущелье Чечни, была повержена "несокрушимая" 80 тысячная армия Крымского ханства (вассала Османской империи), возглавлял которую непосредственно хан Каплан-Гирей.

За всё время своей героической истории, вплоть до 1859 года, чеченцы ни разу не теряли независимости. Доказательством тому служит древний чеченский язык, на протяжении тысячелетий сохраняющий собственную лингвистическую основу и память библейских времен.

Чеченский народ и сегодня воспевает подвиги Моhcur Idiga и А1dam-Geга, противостоявших золотоордынским полчищам, отважного и мудрого Са1гаЬа, возглавившего борьбу чеченцев против хромого Тимура, Тinin Vuysa и Ка1оi Каnt, давшим отпор полчищам хазар... И даже из древнейших времён Месопотамии и Анатолии сохранилось много свидетельств их доблестного противостояния и варварским полчищам, и имперским притязаниям древних цивилизаций. Есть и свидетельства того, что они освобождали эти цивилизации от оккупации варваров. Но нет в истории чеченского народа прецедента нахождения под чьим-либо игом.

Даже двухвековое русское господство над Кавказом чеченцы так и не признали. И никогда не признают. Этот факт также подтверждается новейшей историей чеченцев XIX — XX веков.

Очень важным этапом в этнической истории чеченцев является XVI столетие. В это время у чеченцев и ряда других народов Кавказа происходят революционные преобразования в социальной структуре общественного устройства. Вместо феодально-иерархической системы утверждаются основы всеобщего равенства. Кстати, многовековая борьба за освобождение от иерархически — сословных пут нашла свое отражение в чеченском эпосе XVI века "НИ".

Функции государственной власти ложатся на избираемых в каждом населенном пункте членов "Кhеl". Они же делегировали полномочия в "Меhк-Кhеl" (Совет страны), который являлся высшей инстанцией в стране, и его решения были обязательны для всех. Местный "КЬе1" при необходимости апеллировал к нему; туда же мог обращаться и любой гражданин. Право свободного высказывания и внесения предложений имело все взрослое мужское население, а женщины уполномочивали для этого кого-либо из мужчин.'

О республиканской системе организации чеченского общества пишет и Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза, И.А. Эфрона; "Во время своей независимости чеченцы, в противоположность черкесам, не знали феодального устройства и сословных разделений. В их самостоятельных общинах, управляющихся народными собраниями, все были абсолютно равны. Мы все "уздени" (т. е. свободные, равные) говорят теперь чеченцы" (т. XXXVIII А, Санкт-Петербург, 1903 г. )

Здесь уместно отметить, что отсутствие и современном чеченском обществе ощутимых следов феодальной эпохи пропагандисты "цивилизаторского влияния России" всячески пытались представить с прямо противоположных позиций, т. е. как факт того, что "дикие горцы", якобы, еще "не достигли стадии развитого классового общества". Ответ на подобные измышления выглядит так. Как пишет российский этнограф Ян Чеснов, все "дело в том, что нахи (чеченцы, ингуши и бацбийцы, живущие в Грузии) давно оставили позади эпоху классового общества,⁵ а предки нахских народов прошли стадии ранней государственности, которая существовала в древности на этническом субстрате хурритов, митани, урартов, дурдзуков".⁶

Но даже и не фактор ранней государственности, и не средневековый эпос "1Ш", и не чеченские манускрипты являются ключевыми свидетельствами социальной эволюции. Развитость производительных сил, зафиксированная в XVIII — XIX веках, и открытость общества — вот, пожалуй, наиважнейшие признаки социального прогресса чеченцев. А в XIX век они уже вступают "сильнейшим народом Кавказа", сообщают документы.¹³ И ещё. Народы с доклассовым уровнем развития покорялись за месяцы — недели, а некоторые и в течение дней. Даже если они имели многократное численное превосходство перед колонизаторами. А чеченцев так и не удалось сломить. Свободных людей, сознающих свое национальное единство, невозможно покорить никогда!

Исследования Яна Чеснова говорят о том же. У вайнахов, отмечает он, при победе демократического начала над аристократическим "соответственно окреп, а не ослаб этнос".⁶ По мнению другого этнографа С.-М. Хасиева, республиканские общества на Кавказе оказали исключительно большое влияние и на предотвращение распространения крепостничества на юге России. "При малейших попытках закрепощения люди уходили в эти вольные республики, и это был один из важных источников их пополнения".

2. Национальные гимн, флаг и фактор свободы

Государственный гимн республики по происхождению является литературным памятником чеченского фольклора. Невозможно установить точную дату его зарождения, но само содержание подсказывает нам, что это, скорее всего, были стародавние времена.

В самом названии гимна и в его содержании заложены национальный характер чеченцев, свободолюбие и демократичность государственного строя.

Смерть или свобода.⁷
Мы родились в ту ночь, когда щенилась волчица
Утром под рев льва нам дали имена.
В орлиных гнездах вскормили нас матери,
На тучах укрощать коней учили нас отцы.
Нас матери родили для народа и отечества,
И по их зову мы храбро вставали.
С горными орлами мы свободными выросли,
Трудности и препятствия гордо одолевали.
Скорее скалы гранитные, словно свинец, расплавятся,
Чем полчища врагов нас заставят склониться!
Скорее Земля возгорит в пламени,
Чем мы предстанем могиле, продав свою честь!
Никогда и ни перед кем мы не предстанем покорными, Смерть
или свобода — одного из двух добьемся.
Сестры наши раны своими песнями излечивают,
Глаза возлюбленных на ратные подвиги поднимают.
Если нас подавит голод — корни будем грызть,
Если нас одолеет жажда — росу из травы будем пить!
Мы родились в ту ночь, когда щенилась волчица;
Богу, Народу, Отечеству — только им мы служим!

"Свобода" в чеченском восприятии значит неизмеримо больше, чем говорят о ней традиционные представления в сознании многих других народов. Свобода для чеченцев — не только философия их существования (что, в общем-то, естественно для большинства народов), поскольку именно через это понятие выражаются многие нормы непосредственной жизни и быта людей. Лучше всего это можно показать на примерах из повседневного общения.

Во время приветствия чеченцы говорят: "Маrsha vogiyla"(мужчине) и ("Маrsha jogiylа" (женщине). Смысл этих выражений таков: с прибытием тебя здесь (у этого дома, места встречи и т. д. ) ожидают (гарантированы) полная свобода, мир и благодействие. Непосредственный перевод этих слов с чеченского выглядит так: "marsha" — свобода и "vogiula,jogiyla" — прибытие (как производное чеченского глагола "gо" — идти).

А прощание выражается следующим образом : "Маrsha goyla" (свободного пути тебе) и "Маrsha joyla" (свободно оставаться).

Вместо "передай привет", говорят "Маrshalla doijtu" (доставить свободу), а вместо "будь здоров" — "Dа1а Маrshalla doyla" (пусть бог даст, сделает свободу). Здесь "Dа1а" переводится как "Бог", "doijtu, dоу1а" — производные формы самого распространенного чеченского глагола "dо" — делать. "Маrshalla", так же, как и "marsha", а переводе означает — свобода.

Белый цвет на полотнище чеченского флага также выражает свободу. Он ложится на зеленое "поле" – цвет жизни. Цвет свободы пронизывает алый цвет крови. Таким образом, три колора чеченского флага отражают стремление народа к свободной жизни, а кровавый след — его трагическую историю.

Свободолюбие горцев, их непреклонность перед любым насилием возбуждали встречный ответный ток и в сердцах лучших русских людей. Огарёв назвал Кавказ приютом русского свободомыслия. По словам В.Г. Белинского, "Кавказ сделался для русских заветной страной не только широкой раздольной воли, но и неисчерпаемой поэзии, страною кипучей жизни и смелых мечтаний". (Белинский В.Г. Полное собрание сочинений, т. 7, с. 373.)

Говоря об истоках чеченского термина "marshall", можно добавить, что в древние времена свобода являлась и оценочной мерой положения человека в обществе. Заметнее всего это проявлялось в военное время, когда независимым от других, т. е. самым главным или самым свободным, мог быть только один человек — "marshall". Остальные же, согласно положению в военной иерархии, соответствующим образом утрачивали определенную часть своей независимости. По мере ограничения свобод и понижения титула естественным образом увеличивалось и количество зависимых людей. Так, "marshall”-ом мог быть только один человек, "inarl"-ов уже несколько, и т. д. Однако подобные отношения между людьми складывались не только в военное время, но и в процессе исполнения всенародных ритуальных обрядов и проведения празднеств. Отголоски далеких времен сохранились в чеченских традициях и памяти народа по сей день.

Можно с уверенностью утверждать, что сложившиеся в результате многотысячелетней истории культура и этика жизни чеченцев способны реально проявляться и созидательно влиять на поведение человека только в свободном обществе. Фактор свободы у чеченского народа включает в себя многочисленные компоненты поведенческих ограничителей, влияющих на формирование уникальной системы персональной и коллективной ответственности людей. А это обстоятельство, в свою очередь, приводит к более чем значительному самоограничению самой главной ценности каждого чеченца, называемой свободой. То есть, получается формула, по которой свобода через самоорганизацию общества делает чеченца "несвободным". Поэтому бытует мнение, что чеченец — это сначала обязанность, а только потом — национальность. "Чеченцем быть трудно", — так говорят в народе.

Согласно чеченской легенде об амазонках, общество, организованное во имя мира, делится исключительно на мужчин и женщин. Затем акцент переносится на самоорганизацию, волевое регулирование личностью своих действий и поступков. "Существует целая система норм поведения женщин и мужчин, детей и стариков, отношения к Богам, предкам, друг к другу, к окружающему животному и растительному миру. Это позволяет разделять людей не по этническим, конфессиональным и тому подобным признакам, а базироваться на конкретных деяниях и поступках личности, в зависимости от того, на что — во благо или во зло другим — они направлены".¹

Здесь самое место упомянуть об особой форме античеченской пропаганды. О так называемой "чеченской мафии" — мифе, запущенном в информационный оборот с подачи Москвы.

Такой мафии нет в природе и никогда не может быть.

НЕТ, потому что последний чеченский преступник как гражданская личность исчез еще в 1859 году, когда этот народ принудительно был лишен своей независимости. С той поры Россия осуществляет методичное разрушение культурных ценностей чуждой для нее цивилизации. В результате акта русской аннексии было приостановлено функционирование институтов чеченской гражданственности, а соответственно и ответственности за поведение своих представителей. А борьба чеченцев за независимость во многом заключалась именно в попытках восстановить свою гражданственность и культуру, тогда как Россия все эти десятилетия вела перманентную войну на ее уничтожение и унижение. К примеру, после Второй мировой войны русские взорвали до 70% памятников национальной архитектуры, сожгли все архивы и библиотеки, запретили чеченские школы, празднества. Дошло до того, что в 70-х годах, под видом борьбы с национализмом, закрыли Чеченский государственный хор! Поэтому все "чеченоязычные" преступники, а тем более их объединения — это русские преступники, ибо воспитаны они в системе гражданственности России, а не Чечни. Моральную, политическую и правовую ответственность за действия русской мафии может нести только Россия. А в отношении нынешней ситуации это тем более верно, так как оказалось, что почти все популярные "чеченские" преступники в процессе войны постепенно перекочевали в различные государственные структуры России, в т. ч. и в его правительство. Попросту говоря, в тяжелые для своих наставников времена они легализовались.

НЕ БУДЕТ же "чеченской мафии" и впредь лишь потому, что Чечня, когда она станет независимой и избавленной от терроризма Москвы, сможет наконец-то восстановить свою гражданственность и культурные традиции. А когда это произойдет, то на граждан этой страны ляжет такой груз нравственной, материальной и физической ответственности, который начисто исключит саму постановку вопроса о каких-либо преступных объединениях.

О том, какое влияние на людей оказывали законы Чечни до российской экспансии, особо сказано этнографом Яном Чесновым (статья "Чеченцем быть трудно", "Независимая газета", 22.09.94):

"Их социо-нормативная роль была выше правовых органов современного государства, бессильного перед проблемой преступности, антиобщественных нравов, других негативных явлений современного цивилизованного общества".

И далее: " Этот большой мир должен быть хотя бы объективным к своим собратьям, которые донесли до эпохи техногенной бездушной цивилизации иные нормы человеческого общежития. Чеченская поговорка "трудно быть чеченцем" ставит проблему сознательных усилий по сбережению накопленного этнокультурного потенциала чеченской нации".

3. О национальном характере и гербе чеченцев

Традиционная национальная культура чеченцев создала специфическую систему. В ранг абсолюта возведены честь и достоинство личности, гостеприимство, культ предков и потомков, культ женщины и очага, искренней любви и милосердия ко всему сущему.

Только тот путешественник, который провел определенное время в горах Чечни, сможет понять характер чеченцев, почувствовать духовную культуру, отношение к женщинам, высокий гуманизм в архаичных традициях рыцарства.

Что же такое чеченский национальный характер?

Вот что пишет в "Архипелаге ГУЛАГ" знаменитый русский писатель А. Солженицын, сам непосредственно переживший эпоху сталинских застенков, в которых коммунистический режим проводил эксперименты по перевоплощению людей в послушных скотов: "Чеченцев не упрекнешь в том, чтобы они когда-нибудь служили угнетению". И еще: "Но была одна нация, которая совсем не поддалась психологии покорности, — не одиночки, не бунтари, а вся нация в целом. Это — чечены... Никакие чечены нигде не пытались угодить или понравиться начальству, но всегда горды перед ним и даже открыто враждебны... Они уважали только бунтарей. И вот диво — все их боялись. Никто не мог помешать им так жить. И власть, уже тридцать лет владевшая этой страной, не могла их заставить уважать свои законы". Это мнение можно дополнить эпизодом, описанным в немецкой литературе 1848 года:"... Чеченцы захватили (русскую)крепость и уничтожили её гарнизон. Два русских генерала, Греков и Лисаневич, прибыли с тем, чтобы произвести осаду этой крепости. Чеченцы бились до тех пор, пока у них не кончились боеприпасы, после чего стали выбегать с саблями в руках и пробиваться сквозь войска, осаждавшие крепость. Командование царских войск вынуждено было вступить с ними в переговоры. Один мулла был приглашён на военный совет. Бесстрашный чеченец принял это приглашение, однако генералы стали говорить об измене, вероломстве. Гордый руководитель отмёл эти упрёки и дал волю своей безмерной ненависти... "Так вы соблюдаете законы гостеприимства?" -- сказал чеченец гневно и бросился на генералов, и продырявил их своим кинжалом. Раздался звон сабель. В комнату ворвались солдаты, но уже генерал Лисаневич, генерал Греков, один полковник и двое других офицеров пали от оружия (старика) муллы, прежде чем русские успели покончить с ним... "(см. М. Эдельбиев, статья ""Третий Рим" или Содружество. История и современность", газета "Кавказ", № 267,1995 г. )

А вот оценки, данные русскими историками но окончании Первой русско-кавказской войны "самому непокорному", а потому и враждебному Российской империи чеченскому народу: "Чеченцы, как мужчины, так и женщины, наружностью чрезвычайно красивый народ. Они высоки ростом, очень стройны, физиономии их, в особенности глаза, выразительны; в движениях чеченцы проворны, ловки; по характеру они все очень впечатлительны, веселы и остроумны, за что их называют "французами Кавказа", но в то же время подозрительны, вспыльчивы, вероломны, коварны, мстительны. Когда они стремятся к своей цели, для них хороши все средства. Вместе с тем, чеченцы неукротимы, необыкновенно выносливы, храбры в нападении, защите и преследовании. Это — хищники, каких немного среди горных рыцарей Кавказа; да и сами они не скрывают этого, избирая среди царства животных своим идеалом волка". ("'Покоренный Кавказ". Очерки исторического прошлого и современного положения Кавказа". Издание А.-А. Каспария, С-Петербург, 1904 год. )

Самый почитаемый и популярный зверь у чеченцев — волк ("Воrz") лег в основу государственного герба Чечни. Уважение к этому животному объясняется так: "Лев и орел являются олицетворением силы, но нападают они только на слабого. Волк — единственный из зверей, кто осмеливается идти на более сильного, чем он сам. Недостаток силы волк заменяет безграничной дерзостью, отвагой и ловкостью. Если же он проиграл битву, то умирает молча, не выражая ни страха, ни боли. И умирает, поворачиваясь лицом к своему врагу. "

Каждый чеченец гордится, если его сравнивают с волком. Когда в похвале к чеченскому мальчику хотят подчеркнуть его ловкость и смелость, то говорят:"Его волчица вскормила". Волк в чеченском языке только женского рода. В чеченском гимне говорится, что "Чеченцы родились в ту ночь, когда щенилась волчица", а в одной из фольклорных песен есть слова: "Волчица щенится в ту ночь, когда мать рожает чеченца ".

В XIX веке Российская империя, победно прошедшая по Европе и закрепившаяся в Закавказье, пребывала в зените своей воинской славы. Однако, несмотря на свое безмерное могущество и высокую степень великодержавных амбиций, ее война с целью аннексии Северного Кавказа растянулась на многие десятилетия.

Чеченцы, как отмечается в "Этнографии народов СССР" (С.А. Токарен, Москва, 195Н г.), оказали России во всех се колониальных войнах "самое ожесточенное сопротивление". Не будучи и состоянии победить чеченцев иным способом, русские войска использовали антигуманные' методы завоевания. Они совершали рейды, уничтожая целые чеченские деревни, где из-за отсутствия воюющих мужчин оставались одни женщины и дети. Русские убивали людей и скот, сжигали дома. Но, несмотря на это, чеченцы, как и другие кавказцы, никогда, даже в самые тяжелые моменты своей истории, не теряли своего достоинства и гуманного отношения к другим.

Это видно на таких примерах.

1. Нота протеста, посланная в 1844 году чеченцами и аварцами в адрес российских властей : "Со времени появления низких ног ваших на стесненных землях и горах наших. Вы всегда обманывали людей наших несправедливыми словами своими и подлогами, что неприлично людям благоразумным и действительно храбрым, а в особенности великим государям, имеющим влияние, силу и средства действовать против равного себе и могущим избавить угнетенных от преследования притеснителей. Вы же всегда разоряли имущество наше, жгли деревни и перехватывали людей наших, что хотя и неприятно было переносить нам, но притеснения эти мы против желания носили на себе до сего времени" (см. "Движение горцев Северо-восточного Кавказа в 20 — 50 гг. XIX века". Сборник документов. Махачкала, 1959 г., стр. 424).

Здесь ощущается и дух терпеливости, на значении которого в ментальности чеченцев мы остановимся ниже.

2. А вот какое письмо отправил Имам Шамиль одному из своих полководцев в тот же период войны: "От правителя правоверных Имама Шамиля своему брату Хамзату. Я получил сообщение, что Вы напали на противников и пленили их. Вы доложили мне, что Вы нанесли удар нашему противнику, соседу Гехи. Это было время урожая. В этом году засуха. У нашего противника урожай тоже плохой. В такой период мы не имеем права перед Богом нападать на него. Немедленно верните их пленных людей. Возвращайте пленных, возвращайте скот, который Вы угнали..." (М. Мугумаев, "Наша сила — в единстве", Москва, 1993, с. 41).

3. А.А. Бестужев-Марлинский в "Письме к доктору Эрману" пишет:"...(Чеченцы) не жгли домов, не топтали умышленно нив, не ломали виноградников. "Зачем уничтожать дар божий и труд человека", — говорили они... И это правило горского "разбойника" есть доблесть, которой могли бы гордиться народы самые образованные, если бы они имели её... ". ( см. Эдельбиев, ст. ""Третий Рим " или Содружество. История и современность", газета "Кавказ", №267, 1995 г.)

4. Во время битвы на реке Сунже 4 июля 1785 года был ранен и пленен воевавший на стороне русских 20-летний грузинский князь П. Багратион. Однако, по сообщению академика П. Г. Буткова, раненому унтер-офицеру (позже - генерал от инфантерии) была оказана медицинская помощь, и в знак уважения за мужество, проявленное в бою, тот был доставлен на противоположный берег и возвращен противнику без каких-либо условий (см. Н. Ф. Дубровин, "История войны и владычества русских на Кавказе", 1888 год, стр. 577).

Численность чеченцев за время Первой Русско-Кавказской войны сократилась, примерно, в десять раз. Причем оставшаяся часть народа во многом состояла из покалеченных людей, символом непокорности которых еще на протяжении двух лет после пленения Шамиля оставался одноногий, однорукий и одноглазый чеченский предводитель Бойсхар Бено.

Многими современниками в XIX веке такая гуманитарная катастрофа воспринималась, как гибель чеченского народа.

Что поддерживает этот народ в столь неимоверно трудные моменты истории?

Ответ, по мнению доктора С.-М. Хасиева, кроется в стройной, упорядоченной системе мировосприятия, конкретной, основанной на подлинных ценностях, натурфилософии.

4. Философия чеченской этики

"В основу внедрения и восприятия правил чеченской этики ставилась одна идея — все хорошо, что возвышает личность, дает ей возможность проявлять свои человеческие потенции, — утверждает в своих исследованиях чеченский этнограф.^1— "История — лишь дорога, по которой прошел свой жизненный путь человек или народ. Сама она ничего не говорит о прошедшем, " — говорят в народе. Другое дело, если идущий накопает там ямы, навалит камней, тогда уже не только его имя, но имена всех его семи предков будут упомянуты. Упоминание семи предков имеет глубокий смысл, т. к. за хорошие поступки благодарят совершившего их, а за дурное у чеченцев обязательно упомянут предков. Но заставляя часто упоминать предков, по народным представлениям, сокращаешь жизнь своих потомков, т. к. предкам становится стыдно за недостойное поведение и они вынуждены бывают лечь лицом вниз. Предкам вообще не по душе хвастовство, они предпочитают дела и достойные деяния. Обыденные вопросы: кто ты? и чей ты? в чеченской среде вытекают из желания оценить личность. Так выясняются потенции возможных поступков и дел, потому что тот, кто дорожит именем предков, никогда не переступит грань между дозволенным и недостойным.

Чтобы понять народ, необходимо заглянуть в его душу, мысли, узнать, чем он руководствуется в своих повседневных делах, постичь идеалы, к которым он стремится".

Рассмотрим же некоторые мировоззренческие понятия этого народа.

Согласно чеченской легенде о происхождении человека, которую приводит С.-М. Хасиев, мир и люди вначале не разделялись по каким-то внешним признакам.

"Первоначально все ныне противостоящее свет и тьма, добро и зло представляло собой нерасторжимое единство. Затем явилось желание "Laam", после чего шевельнулось нечто световоздушное, распространенное повсюду (вездесущее), — "А" — и на определенный миг пришло в иное состояние, (искра, уголек), вокруг которого начала концентрироваться светлая благородная субстанция "Daт " или "Мап", что и привело к образованию человека — Аdат. Но мир устроен так, что за добром следует зло, за днем — ночь. Это происходит из-за того, что противоположная сторона тоже стремится к самореализации. В следующий раз вокруг "A" концентрируется не светлое, а темное (мрачное) — "jukk" и образуется "jukkhati” (антипод Аdата). Здесь проявляется фатализм, утверждающий неизменную основу человеческой натуры.

Аdат (человек) представляет собой гармоничное триединство, где каждой из составляющих отводится определенное место: "Sa " - свет, душа, дыхание; "Нjeknal" - ум (nje - мозг, kha - труд) и "Сharh" — тело, организм.

"Sа" — явление первичное, универсальное, и без него нет ничего сущего. Вокруг него при стечении благоприятных обстоятельств образуется тело "Charh" (как кусочки масла при сбивании сливок). Это и есть та искорка, уголек, вокруг которого концентрируется "Dат". "Sа", как явление первичное, высшее, напрямую связанное с нравственностью, толкает человека на благородные поступки. Именно "Sа" порождает стремление к правде, справедливости, добру.

"Charh" как элемент, занимающий самую низкую ступень иерархической лестницы, представляет антипод "8а " и требует постоянного волевого контроля над собой. Стоит хотя бы на миг дать ему послабление, как он выходит из подчинения, и человек становится рабом ("Lai") своей плоти.

Ум — "Hjekhal' — результат работы мозга, связующее звено между первым и третьим началами. Он приходит позже них, а уходит, как правило, раньше. Ум изначально несет на себе печать противоречивости и с одинаковым успехом может стать на любую сторону. Если переходит на сторону "Sа ", тогда человек становится подлинным "Аdат ". Если же "Hjekhal" берет сторону "Charh"и борется против "Sа", то изворотливость, коварство, ветреность и лживость ума, дополненные бездеятельностью "Charh", низводят личность до "jukkhati".А "jukkhati" у чеченцев — это люди, которые живут сиюминутными прихотями, ублажая свою плоть, а потому они завистливы, аморальны, всегда готовы поживиться за чужой счет ".

А вот что говорит ученый о культуре равенства:¹

"Чеченская традиционная культура общения основывается на принципиальном равенстве всех людей и на неиспользовании, неподчеркивании своего превосходства. Поэтому тот, кто ехал верхом, первым приветствовал пешего; тот, кто шел с горы вниз, — того, кто поднимался, и т. д. Знаки внимания оказывались слабому, бедному, чтобы те не почувствовали своего ущербного положения. Народная мудрость гласит, что если ты на коне, конь может пасть через несколько шагов, а тот, кто был пеший, завтра может оказаться на скакуне. Недаром в чеченском фольклоре красной нитью проходит мысль, что среди людей всегда находятся сильнее сильного, умнее умного, богаче богатого, поэтому проявление кичливости недопустимо.

До сегодняшнего дня у чеченцев бытует мысль, что у человечества кровь едина, а различаются люди и народы по своим понятиям. Здесь под понятиями подразумеваются язык, конфессиональная принадлежность, обычаи и обряды. Но все это — вторичное, главное же — это общечеловеческая сущность. У людей едины физические потребности, горе и радость, рождение и смерть, и перед ними все равны. Так, например, согласно чеченской традиции, не принято выделять украшениями памятники на кладбище.

Эти основополагающие выводы из человеческого общежития переносились чеченцами на отношение к природе. Для традиционного мировоззрения чеченца живая и неживая природа не существовали в отдельности, так же как не было первостепенного и второстепенного в ней, т. к. все взаимосвязано и взаимообусловлено. Микро — и макрокосм, рациональное и иррациональное, где связующим звеном является человек, были включены в единую, доступную и понятную каждому систему мироздания. В природе, как и в обществе, нет и не может быть ничего такого, на что человек мог бы смотреть свысока. Чеченские пословицы, поговорки и притчи воспитывали у подрастающего поколения уважительное отношение ко всему сущему на земле. В жизни нет мелочей: не оставляй вбитый в землю колышек — будет болеть голова, не убивай лягушку — околеет корова, не лови бабочку — лишишь сестру радости сердца., и т. п. Чеченцы задолго до многих других народов перешли к медосбору, не уничтожим пчел. Коров доили, обязательно поддерживая вымя одной рукой, ударить домашнее животное считалось недостойным человека. Ценилось воспитание человека личным примером и внушением, а не телесным наказанием.

Все существующее в мире необходимо и полезно, и если в данную минуту что-то показалось ничтожным и бесполезным, то в будущем в нем может появиться острая необходимость ".

В то же время по представлениям чеченцев роль человека во вселенной и его ответственность за мир беспредельны. Вот как об этом пишет С.-М. Хасиев:' "По представлениям древних чеченцев вселенная состояла из трех элементов: верхнего мира ( или мира Богов), нижнего мира (или мира духов) и мира земного, человеческого. Все три мира соприкасались между собой, и гармонию их поддерживал человек. Абстрактно они представляют собой три круга, где первые два расположены по вертикали, и точка их соприкосновения служит центром третьему, земному, расположенному по горизонтали. Общим центром являлись очажная яма ("tush") и непосредственно связанный с нею человек. (Кстати, столица древневосточного государства Урарту называлась Тушпа. Философский смысл, который вкладывали урартийцы в ее название, легко объясним, если к "Tuch" добавить "Pa/pha" — артерия, поселение, т. е. Tush-pa/Tush-pha ее основатели ассоциировали с центром Вселенной. — Л. У. )

В мире вещей, предметов и явлений нет деления на первостепенное и второстепенное. Все сущее возводится в ранг божества, а потому требует к себе бережного, почтительного отношения. Трудно даже сказать, какой из взаимосвязанных элементов более почитался : божественный или реальный. Система миропонимания и мировосприятия позволяла предкам жить в гармонии с природой. Все на земле имеет свое предназначение и может быть использовано человеком.

В основе оценки человеческого достоинства — мера труда, затрачиваемого человеком на ту или иную работу. Возможно, поэтому народная традиционная метрология в определении пути не имеет общих единиц.⁸ "Charhlarma" — мера длины — меняется в зависимости от усилий, затрачиваемых человеком. Так, "charhlarma" в гору сокращается в зависимости от крутизны тропинки, тогда как вниз — увеличивается. "Urd" — площадь, вспахиваемая за световой день одной упряжкой, вверху, естественно, чуть ли не вдвое меньше, чем на равнине, так как в горах пласт всегда отваливают вниз со склона, и пашут не кругами, как на равнине. "Кеs" — трава, укладываемая за один рабочий день жнецом. "Tsana" — площадь скашиваемого поля одним косарем за световой день, и так далее...

Чувства любви, уважения, признательности уподобляются у чеченцев раскрывшемуся цветку. Словесное их выражение сходно у чеченцев обрыванию лепестков и бросанию их под ноги тому, на кого направлены чувства. К человеку, который налево и направо изливает свои чувства, относятся с недоверием, т. к. считается, что у такого вместо живого цветка в сердце остается лишь никчемный стебелек. Чеченцы крайне болезненно воспринимают посягательство (словом или делом ) на честь и достоинство личности, причем неважно, от кого оно исходит.

У чеченцев отсутствует чувство фатальности происходящего. Основной акцент делается на самого человека. Он, и только он в ответе перед Богом, перед обществом, перед потомками и перед предками за свои поступки. Однако добрые дела и поступки, совершаемые человеком в жизни, зачитываются не только ему, но и всем его родственникам".

5. Культ женщины и рыцарская этика

В чеченской культуре женщина — исток всех нравственных начал. Существует популярное выражение у чеченцев "Nenan mott" (материнский язык). Оно, по утверждению Яна Чеснова, охватывает весь комплекс этики, принципы нравственного поведения и представления о человечности и добре, которые должны переселиться от матери в детскую душу.⁹

"Однажды у знаменитого человека спросили, какими такими свойствами он обладает, что столь прославился. Этот мужчина ответил, что ничего особого за собой не замечал. Вот только уважает его жена. А потому и вся семья. Уважение в семье вызвало такое же отношение односельчан. Уважение с их стороны определило уважение всей страны".¹⁰

Приведенное предание, по мнению этнографа, — не просто мо-рализированный фольклор. Это исконный институт чеченского общества — приоритет женского начала. "Поэтому во вновь построенный дом первой положено входить хозяйке, которая затем приглашает войти супруга".¹⁰

В богатом женскими персонажами чеченском фольклоре почти не встречается образ злой колдуньи или безобразной старухи, зато много места отдано женщине-матери и сестре.

У чеченцев есть сентенция: "Нет мужчины, который исправил бы женщину. Но многие женщины из недостойных мужчин делают достойных".

В чеченском институте кровной мести посягательство на жизнь и честь женщины оценивается "двойной кровью".

В старину считалось, что потеря семейной или родовой чести начинается с женщины, а древнее брачное правило гласило: "Ищи сыну семя (т.е. породу) ". Иначе говоря, в будущей матери должны быть те качества, которые перейдут к детям. Эта же мысль средоточена в упомянутом выражении “ Nenan mott".⁹

В чем же состоит логика ментальности чеченцев и какая роль в ней отводится женщине?

По мнению специалиста вайнахской этнографии Я. Чеснова, чеченское общество исторически всегда было поляризовано на мужскую и женскую части. Женский полюс означал природу, а мужской — культуру. "Разведение женского и мужского полюсов по оппозиции природа-культура — доказывается житейскими наблюдениями. Почему у чеченцев оппозиция природа-культура не только созерцаемое явление, а фактор социальности, причем выводимый скорее из полюса природы, чем культуры? Ответ может быть очень сложным и в то же время простым: этика жизни здесь является предпосылкой социальных норм, и эта этика жизни порождена женщиной".''¹

Остановимся теперь на некоторых категориях чеченской культуры поведения.

Прежде всего, это "Gillakh" и "O’zda". "Gillakh" — понятие близкое к этикету. Это внешнее проявление культуры поведения: мимика, жест, тональность голоса, умение сидеть, стоять, есть, слушать, говорить и даже спать, а также многое другое, что способно произвести первое впечатление. Например: вставать при появлении старшего; младшему идти слева от старшего; предложить стакан воды сначала другому; не начинать есть раньше гостя; не ложиться раньше его спать. Или: впереди человека не надо стоять, особенно перед солнцем. Здесь проявляется и древний чеченский культ солнца. Старинные правила чеченского этикета делают человека, соотнесенного с солнцем или югом, более значимым в ситуации общения. Так, первым нужно приветствовать человека, идущего со стороны восхода солнца.

"O’zda" — термин, восходящий от истоков аристократизма и подобный понятию дворянин. Так, к примеру, еще в XIX веке термином "O’zda - taip" (благородный род) именовались некоторые подразделения субэтнического характера. В противовес им существовали и "неблагородные" группы "Lai — taip".

"Примечательно — , как отмечает Я. Чеснов,^{9 —} что в чеченской среде термин социального неравенства оказался насыщенным нравственным содержанием и получил противоположный вектор: не подавлять слабого, а воздерживаться от этого, и даже защищать его".

Наличие компонента "O’zda" в человеке считается у чеченцев наиболее существенным. Это нечто внутреннее, скрытое от посторонних взглядов, но поддерживающее и питающее "Gillakh". К примеру, "O’zda — stag" (благородный мужчина) встает при появлении не только старшего, но и младшего. Когда "O’zda — stag" едет верхом, то он всегда первый приветствует пешего. Здесь подчеркнута и чеченская культура равенства. Удачное определение понятию "O’zda" приводит С.-М. Хасиев:¹ "Если у личности слабый "O’zdangalla" (благородство), то "Ghillakh" проявляется до шел пор, пока человек не окажется перед выбором между МНЕ и ТЕБЕ. При выборе первого "Ghillakh”, каким бы пышным он не представлялся самой личности и окружающим, разваливается, как карточный домик, но если у человека крепка внутренняя культура ("O’zdangalla"), то он краснеет, допустив какую-нибудь оплошность, даже наедине с самим собой". В народе говорят, что "Gillakh" — это крона дерева, а "O’zdangalla" — его ствол.

"Жизнь указала на необходимость еще одного регулятора, подкрепляющего первые два компонента. Это — терпение., выдержка ("Sobar"), которое представляется чеченцам в виде корней дерева, питающих живыми соками ствол и крону".¹ (ср. у Платона: "Терпение есть основа всякой мудрости").

Если в "Gillakh" и "O’zda" аккумулируется этика, то "Sobar" — скорее категория физиологическая, природная. Чеченцы считают, что если у человека недостаточно терпения, выдержки, то он не может быть благородным.

"Но "Sobar" не просто терпение, хотя слово имеет смысл и физического терпения в перенесении невзгод. В "Sobar" еще подчеркивается терпеливость, терпимое отношение к другому человеку, иначе говоря, доброта. Об этом говорит пословица: "Sobar" — проглотит желчь, чтобы другому достался мед". "Sobar" — как бы нравственная основа мироздания, в нем есть нечто космогоническое. Это чувствуется в пословицах и поговорках. Говорят: "Sobar" гору съел, а "Sihalla" (невоздержанность) душу съела".⁹

Считается, что "Sobar" присущ преимущественно женщинам. Поговорка гласит, что терпение женщины в 9 раз больше мужского.

Корни чеченской нравственности восходят от женщины, и это делает ее особо ответственной за свой внешний вид и поведение.

Первейшее требование в идеале женской красоты чеченки — это умение ходить ("Lela haar"). Как в прямом (походка), так и в переносном смысле (умение вести себя). Сам термин "Lela haar" в своем исходном моменте относится к женскому качеству.

Внешний облик человека, стать, жесты, выражения, физические пропорции — все это оценивается термином "Kuts", который обычно употребляется со словом "Кер" (форма, вместилище чего-либо).

Этика жизни чеченцев обращена в первую очередь к человеку. Это сказывается на его облике, и сам внешний вид человека становится не только этикетен, но и этичен, т. е. происходит как бы соматизация этики. "Причем такая тенденция особенно ярко выражена в женском восприятии. Именно женщины склонны толковать "Gillarh" как внешний, этикет, "O’zda" — как чистоплотность в ее физическом и нравственном смысле"⁹

Отталкиваясь от этих строгих норм, Ян Чеснов делает заключение, что в системе чеченского менталитета моделирование этикетного облика мужчины выступает концептуально вторичным по отношению к женскому полюсу, где более всего выражена этикетных и этических требовании.

"Идея человеческого облика как формы, наполненной соответствующим содержанием, идея хранилища, сосуда тоже связана с представлением о женщине, о материнской утробе. "Мой глаз наполнился тобой", — это формула объяснения чеченцев в любви тоже полна генеративного смысла".⁹

"Логика чеченского менталитета, представив женское начало как природу, а мужское как культуру, пошла дальше. Так, в языке не сохранилось единственного числа, однокоренного слову девушка. Во множественном числе это слово передается термином "Mehkari", буквальный смысл которого "девушки страны". Страна, территория — важнейшая сторона среды обитания людей, природы. Для чеченского менталитета она осмыслена в женской символике.

С первых своих лет, еще в младенческом возрасте, женщина несла благословение семье и миру".⁹

Самая жестокая схватка прекращалась, как только среди сражавшихся появлялась женщина. Стоило потенциальной жертве кровной мести прикоснуться к подолу любой женщины, как оружие тотчас пряталось, так как он оказывался под ее защитой, а прикоснувшись губами к груди, становился сыном. Величайшим позором считается непочитание матери и ее родственников. Для зятя почитание родственников жены без божественного суда открывало врата Рая. Священным считается процесс деторождения. При появлении беременной женщины должны вставать даже старики.

У чеченцев женщины по степени почитания подразделяются на три категории. Первая — это "Tsen nana" (хозяйка огня) — мать. Самым страшным проклятием считается пожелание, чтобы потух в твоем доме огонь. (Здесь ощущаются и отголоски почитания подвига Прометея.)

Мать у чеченцев произносит слова прощания перед уходом на войну или в опасный поход.

Вторая категория — это разведенная женщина или вдова.

И наконец, третья категория — "Mehkari" находится на особом положении, так как считается, что такие женщины наделены сакральной силой, обеспечивающей благополучие поколения. Сейчас термин "Mehkari" применяется по отношению ко всем девушкам, а раньше таковыми считались только рожденные первыми. По описанию С.-М. Хасиева, "внешне принадлежность женщин к этой категории подчеркивалась стрижкой волос на затылке ("Ке55"), что позволяло им надевать мужской головной убор и одежду (это запрещалось остальным категориям женщин), а также завязыванием на груди особой повязки ("Silga"), что давало возможность носить оружие. Для приобретения права общения с мужчиной и семейной жизни она должна была совершить три поступка и убить трех врагов. Специальный анализ показывает, что в Древнюю Грецию это понятие попало в несколько измененном виде, но суть была сохранена — "Мага" — безгрудая и безмужняя. Видимо, современники и соперники амазонок — горгоны (гаргары) и атлантиды — мифологически осмысленная реальность. Мифологические, горгоны, страбоновские гаргареи, гаргареи средневековой Кавказской Албании и чеченские "Gergara" (дословно: близкие) — родственны. Их предшественников следует искать в Хуррито-урарто-нахской языковой ветви, где, возможно, найдутся и сами Атлантиды".¹

О девушках, входивших в категорию "Mehkari", в памяти народа сохранились предания.

В древности, во время битвы, среди воинов присутствовала девушка "Malh-Azdi" (голос солнца) в белом одеянии. Под ней был конь белой масти. "Ее платье и головной убор становились священным знаменем отряда".⁹ Она первой пускала во врагов стрелу. По ее же сигналу (обнажением головы) битва и завершалась. Как обратил внимание на это предание Ян Чеснов, из древнего ритуала до сегодняшних дней "сохранился только последний обычай — первостепенная роль женщины в прекращении ожесточения и насилия"¹⁰

Одна из особенностей чеченского культа женщины — необыкновенная любовь и уважение к сестре. Хотя по мусульманским обычаям женщине отводится второстепенная роль, "однако у чеченцев брат связан с сестрой особыми узами: он всячески подчеркивает свою любовь к ней, не может отказать сестре в ее просьбах, какие бы затруднения не влекло за собой их исполнение. Возможно, это связано с представлением, что только сестра согласится в Судный день разделить с братом его тяжелую ношу".¹

Может ли быть для чеченца что-нибудь выше этой любви? Оказывается может. Об этом повествует легенда.

"Две девушки пошли купаться и начали тонуть. Неподалеку оказался брат одной из тонувших. Он вытащил не сестру, а ее подругу. На похоронах мать, улучив момент, сказала сыну ? "Сегодня я узнала, что у меня вырос "Kant" (сын)". То есть она похвалила его за то, что он не поддался голосу крови и не бросился в первую очередь спасать сестру, а, переступив через свою любовь к ней, спас чужую. В противном случае все чувствовали бы себя опозоренными, лишенными чести".¹

Можно привести и другую норму мужского этикета, когда зов крови должен уступать отношению к окружающим: если ругается брат с другом, то чеченец обязан занять сторону друга.

В чеченских традициях существует тысячи норм, вынуждающих к сдержанности (к "Sobar") мужчин. Но тем не менее, исключить возникновение конфликтов невозможно. Одним из крайних способов их разрешения являлась дуэль. Интересно описание этого обычая, включавшего у чеченцев ряд очень строгих и важных условий:

1. Обязательное присутствие свидетелей и публичное прощение крови до начала дуэли, что исключало кровную месть, если один их двух участников вдруг погибнет.

2. Запрет на нанесение колющего удара, а также поражения головы и шеи, с целью максимального исключения смертельных ранений или увечий дуэлянтов.

3. Использование гигиенически чистых кинжалов.

4. Право ответного (второго) удара. Очень важная процедура, ибо без выяснения этого начинать первым считалось слабостью и позором. Поэтому свидетели и участники определяли того, кто обязан ударить первым.

Из-за последней причины чеченская дуэль обычно проходила с помощью одного кинжала. Начинал более слабый (по мнению свидетелей) или тот, на кого падал жребий. Затем дуэлянты, передавая друг другу оружие, наносили удары по очереди до тех пор, пока кто-то из них не падал, что означало конец дуэли. Поединок немедленно прерывался при появлении женщины.

Особенность чеченской дуэли заключалась в том, что она давала возможность без смертельного исхода разрешить неизбежный конфликт и при этом спасти честь и достоинство противников. Сам факт участия в подобной дуэли уже подчеркивал их отвагу и твердость отстаиваемых позиций. Долг чести обязывал победителя первым прийти на помощь раненому, после чего они, как правило, становились кровными братьями.

Защита женщин, благосостояние семьи, готовность помочь слабому, безопасность и благополучие гостя (даже если он враг) — главные обязанности мужчин.

Кроме того, чеченец должен контролировать эмоции и следить за своим внешним видом. По наблюдениям Я. Чеснова, в "оценке человека по первому впечатлению признаки, принимаемые во внимание и ценимые, выстраиваются в следующем порядке: 1) прямая осанка (сутулых практически нет среди чеченцев); 2) строгость и подтянутость в одежде; 3) немногословность; 4) умение обратить на себя внимание скромностью и воспитанностью (уступить место, предложить кому-то воды и т. п.); 5) отсутствие излишних реакций и жестов (вроде склонения головы к говорящему, открывания при этом рта, жестикуляции во время собственной речи, громкого смеха и т. п.)".⁹

Идеал нравственного поведения мужчины выражен в образе "Khonah" (рыцарь). Этот идеал почти недостижим, однако каждый мужчина-чеченец лелеет в себе надежду, что в нем есть черты "Khonah". Это наиболее благородные качества человека — скромность и мужество. По заключению Чеснова — "это блокировка, биологическое самоотречение. Самому термину у чеченцев дается биоэтическое осмысление". ("Kho" — молодой, сын и 'Nax" — народ). О "Khonax" говорят: "Он уши народа, зрение народа, сын народа".

В этнографии очень популярна точка зрения, согласно которой в формировании рыцарской этики главная роль принадлежала феодально-классовому этапу развития общества. Действительно, средневековый период был характерен для Европы широким распространением атрибутов и символов рыцарства, куртуазного отношения к женщине. Подобные же традиции развивались и кавказскими феодалами. Однако, как показывает Ян Чеснов, на Кавказе это не являлось основным и, тем более, единственным фактором зарождения таких норм поведения. На примере чеченской биоэтики этнограф затронул вопрос о генезисе ранней и наиболее действенной основы нравственности, когда еще отсутствовало воздействие феодально-классовых структур.

Большое значение в формировании основ нравственности имело также раннее знакомство чеченцев с мировыми религиями и воздействие монотеизма на весь комплекс биоэтики. Это видно на следующем факте, связанном с верой в единого бога — мессианством. Так, в чеченской культуре "есть представление, что после периода господства врага Бога "Dajala" появится "Mehdi (мессия). Это будет не кто иной, как "Isa-paihamar", т. е. Иисус-пророк. Он прогонит "Dajala" и на 40 поколений установится земной рай. Затем последует конец света. Поэтому в народе считают, что каждый ребенок — возможный "Mahdi". Беременная женщина может носить в своей утробе будущего "Mahdi".⁹ Это глубоко народное мессианство окрашено этикой жизни чеченцев. Чеченский этнограф С.-М. Хасиев зафиксировал предание о древнем обряде отправления к Богу заступника за человечество. "Обряд устраивался раз в 33 года и состоял в избрании на эту роль молодого мужчины, который жил один год, наслаждаясь всеми благами. Ему отдавались молодые женщины. Когда он достигал 33-летнего возраста, его "отправляли на небо", торжественно сжигая на костре. Что это? Память об Иисусе Христе, взявшем на себя грехи человеческие? Мотив оставления им на земле потомства — сугубо чеченский, исходящий из этики жизни.

Как бы то ни было, мессианство заложено у чеченцев в самой структуре личности, в центре которой находится "Khonah". В фольклорных образах "Khonaha" есть детские черты. С другой стороны, "Khonah" — человек, готовый умереть в любое время. Этими чертами и своей ролью в обществе "Khonah" приближается к положению Спасителя. Память народа сохранила один обычай, который показывает эту иерархизированность этической личности. Некогда на Новый год некоторые люди ходили по селу и исповедовались в содеянных проступках своим односельчанам''.⁹

Продолжая тему о происхождении рыцарской этики и об идеале "Khonah", мы не можем не остановиться на таком эпическом герое человечества, как Прометей. Имя этого героя-благодетеля, принесшего огонь людям, звучит по-чеченски "Pharmat'. Он также жертвует собой ради благополучия народа. Лингвисты этимологизируют это имя через обозначение "мастера", "ремесленника" (phar) и "племени" (mat). В чеченском эпосе"Pharmat" фигурирует во многих легендах и различных версиях. (Здесь уместно отметить, что древнегреческий Прометей также локализуется на Кавказе.) Образ наказанного, распятого Прометея выражен и на фасадах многих чеченских башен.

Каждый чеченец в детстве благодаря своей матери проходит воспитание "Pharmat"-ом. (Хотя, как оказалось, не все. Те, кто за деньги пошли прислуживать Москве в войне против своего народа, вряд ли слышали о подвиге "Pharmat'. В их детских сердцах, судя по всему, жил другой герой — персонаж иноземной сказки, который "лежит на печке", но хочет иметь все. И счастье он ищет не в своей стране, а в "тридевятом царстве".)

В заключение этого раздела надо подчеркнуть, что, по представлениям чеченцев, настоящий "Кhonah" не может вырасти вне семьи.

В семье ребенок слышит “Nenan mott” (материнский язык — этический язык жизни). В старинных героических песнопениях "Illi" образ матери подан как исток лучших качеств героя. Как отмечают исследователи, функция матери в "Illi" состоит в напутствии героическому сыну. И сегодня образ матери остается центральным в чеченском менталитете. Следовательно, этика и этикет, скромность и мужество, доброта и благородство будут постоянно возрождаться.

6. Этика искусства, труда и траура

"Традиционная культура чеченцев придает музыке (как и слову, и цвету) исключительно важное значение. Музыкой лечили, объяснялись в любви и ненависти, мирили и даже ссорили, выдавали сокровенные тайны.

Соответственное отношение было к музыкантам и музыкальным инструментам".¹

Так, в чеченской легенде о Подвиге Прометея происхождение свирели связывается с добычей огня из Преисподней. Пхармату, согласно мифологии, его старшим братом вручается "carz" — вид бамбука (камыша) с рыхлой сердцевиной (как у подсолнечника), с вложенным в него угольком. "Так как тяга уголька к материнскому огоньку была неимоверно велика, то, поднимаясь с Пхарматом в каждую последующую сферу, этот уголек прожигал сердцевину, опускался вниз и искра, прожигая стенку, выпадала на очередную сферу, что и позволяло орлу со своей ношей продолжать путь дальше.

Таким образом, пока Пхармат достиг нашей земной сферы, уголек восемь раз прожег стенку полой палочки. Свирель поэтому имеет восемь клапанов, а бамбук и камыш с тех пор полые. На такой свирели играют раз в году — перед приходом солнца в летний дом, т. е. 20 июня — в честь Прометея, доставившего людям огонь, разделившего небо и землю и устранившего хаос".¹

Этот знаменательный праздник и Рождение Нового Солнца (23 — 25 декабря) были главными чеченскими празднованиями еще вплоть до середины XIX века.

"Говоря о музыкальных инструментах, нельзя не упомянуть и легенду, связанную со страшным опустошителем Чечни — Тимуром. После окончания битвы Тимур спросил своих военачальников: "А вы забрали у них пондар? Получив отрицательный ответ, промолвил: "Если вы не забрали у чеченцев пондар (вид балалайки), значит мы только разбили их войско, но не покорили их. Их следует сделать нашими союзниками. Пригласите их ко мне. Я желаю в знак уважения к их стойкости и в назидание потомкам подарить им саблю, которую не даровал еще никому". Посланцы не нашли воинов, не нашли юношей и девушек, т.к. все погибли. Они привели сказителя, которому запрещено было ввязываться в сражение и следовало наблюдать за его ходом со стороны, чтобы донести виденное до будущих поколений. Саблю от железного хромца принял сказитель Иланча и передал девяти беременным женщинам, которые, в свою очередь, передали девяти малолетним мальчикам. После Тимур якобы распорядился всех пленных чеченцев освободить".¹

Старейшины утверждают, что эта сабля наряду с другими подарками и чеченскими реликвиями сохранялась до февраля 1944 года. После ограбления народа в процессе его депортации основная часть чеченских сокровищ была вывезена в Москву.

"Использование музыкальных инструментов чеченцами имело специальное предназначение. Например "chondarg" (вид скрипки) имеет отношение к плодородию: на нем играли на ниве, чтобы ускорить рост хлебов, повысить урожайность, во время случки скота, в том числе при пуске баранов к овцам.

Певцы — музыканты “chunguroi” считаются кровнородственным объединением — "taip". Академик Н. Дубровин назвал их даже профессиональным объединением, кастой, братством, которое занимало в обществе одну из наиболее почетных ступеней.

Самым известным чеченским танцем является лезгинка. Раньше она сопровождалась словами, текстовым объяснением. Об этом свидетельствуют различного рода "па" и движения, "читаемые" зрителями и сегодня. Основная особенность этого парного танца — вставание на носки. Интересно, что металлопластика конца бронзового века (Кобанская культура) демонстрирует эту позу не только в фигурках человека, но и животных. Есть все основания полагать, что этот танец уходит своими корнями, по крайней мере, в эпоху бронзы.

Лезгинка "helhar" сопровождается демонстрацией жизненных коллизий, ратного дела, мужской удали и женской грации.

В начале танца юноша и девушка из противоположных рядов, из отдаленных точек, выходя в круг, начинают движение в правую сторону по спирали каждый. Затем, сходясь к центру круга, как бы ведомые чужой силой, они снова раскручивают спираль от центра к периферии, причем юноша особым движением оборачивается на 180 градусов и истает за спиной партнерши. При этом он не имеет права, подняв руку, показать, что ведет ее. Когда спираль будет раскручена и они разойдутся к противоположным точкам, юноша окажется перед тамадой мужского ряда, девушка — перед тамадой женского ряда. После этого начинается настоящий танец, где девушка подчиняется условным знакам и движениям своего партнера.

Танец связан с мифом (с древнегреческим о нити Ариадны и о спасении ею героя Тезея). В первой части танца мужчина пассивен и лишь следует за девушкой, тогда как во второй части их роли совершенно меняются.

Искусство выражает мировоззрение народа, в нем проявляются верования, обряды, мифы и легенды. В декоративно-прикладном искусстве в соразмерности и формах предметов, окружающих человека в его повседневном быту, основой являлось и является идеальное человеческое тело. Особенно характерно это для античности. Чеченское искусство, вобравшее в себя многие древневосточные традиции, донесло их до наших дней в своей первозданности.

Чеченцу по традиции положено быть сдержанным в проявлении горя или радости. Поэтому траур не принято выражать явно. Ведь горе, постигшее тебя сегодня, постигало ранее, но еще более тяжелое, других. Может так случиться, что сегодняшнее горе будет подобно детской забаве по сравнению с тем, что тебя поджидает завтра".¹

7. Гуманность и гостеприимство

Специалист чеченской этнографии Ян Чеснов в своих исследованиях делает одно общее заключение, "касающееся необычной черты чеченского этнического менталитета. Речь идет о том, что традиционно в нем не было понятия "чеченства". Восприятие каких-то истин не сопровождалось маркировкой собственной этничности. Даже наоборот. Произносящему какую-либо истину положено было вежливо сослаться на представителя другого этноса: "один ногаец сказал...", "один грузин сказал...". Все изложенное выше (имеются в виду его исследования — Л.У. ), кажется, помогает дать ответ на эту загадку. Он заключается в устойчивости этики жизни (биоэтики) у вайнахов. В условиях, когда этика жизни дает предпосылки социальным нормам и знаниям, она наполняет их всеобщностью. Понятие "Adamalla" (человечности) пронизывает весь чеченский менталитет. Но оно не стало формализованным, и в результате не заняло самой высокой иерархической ступени. Это снимает вопрос об этнической исключительности".⁹

Чтобы было ясно, о чем идет речь, надо взглянуть на ситуацию, которая сегодня складывается в России (тем более что это имеет самое непосредственное отношение к судьбам чеченцев).

На протяжении 24 часов и сутки различные средства массовой информации России твердят про "великий русский народ", про "широкую русскую душу", "русскую доброту", "русский интернационализм", "русский гуманизм", "о вселенском характере души русского человека", "о народе-богоносце ", "об изначальном предназначении русского народа облагодетельствовать все человечество". Именно это как раз и является первым признаком нарастающего нацизма в России. Даже если забыть про зверства русских солдат в Чечне, а коснуться только лишь ситуации в Москве. Достаточно прочитать документ "Россия. Наказание без преступления? Проявления расизма в действиях московских правоохранительных органов", подготовленный в 1995 году "Human Rights Watch / Helsinki”, чтобы ставить вопрос об исключении Российской Федерации из всех международных организаций.

А что является главным критерием гуманности человека или государства? Это отношение к правам и достоинствам других людей, других народов, нацменьшинств.

Наиважнейший критерий благородства, по понятиям чеченцев, выражен в их поговорке — "Уметь слушать и понимать других". Слушать и понимать — этим сказано все. А российские политические партии и российский президент слушают только себя, а право на самоопределение, на самостоятельность в решении своей судьбы оставляют только за русским народом, следовательно, и уважают только достоинство этого народа. В результате ныне в России де-факто признаются и уважаются только права русского человека.

Самое же отвратительное здесь то, что расизм в России имеет глубокие корки. Об этом говорят всевозможные анекдоты о немцах, англичанах, французах, евреях, грузинах, чукчах и т. д. Широкое распространение имеют в России и имена-клички: "немчура", "армяшки", "чурки", "татарва", "хохлы", "чучмеки", "жиды" и т. д. Сколько в них презрения к этим народам! Есть ли в мире другой язык, в котором имелись бы подобные унизительные имена-клички других народов?

Чеченцы же в этом списке стоят на особом счету. Они из-за своей непокорности заняли прочное место "злых чеченов", "бандитов", "националистов "и т. д. Последнее новшество — в июле 1995 года мэр Москвы Ю. Лужков, блеснув "интеллектом", назвал весь чеченский народ "зверьми". За всей этой терминологией стоит и соответствующая политика российских властей. По отношению к чеченцам — "звериная" (это прилагательное тоже ввел Лужков, заявив, что "относиться к ним нужно по-звериному").

Но как бы не обзывал чеченцев мэр Москвы, ни один политик этого народа не опустится до уровня Ю. Лужкова и ему подобных. Чтобы в этом убедиться, достаточно обратить внимание на фольклор, в котором душа народа показана такой, какая она есть — без всяких прикрас, маскировки, камуфляжа.

В чеченском фольклоре нет анекдотов, песен и поговорок, унижающих честь и достоинство других народов, нет унизительных названий-кличек других наций. Наоборот, положительными героями чеченского фольклора являются представители многих других наций, в том числе и русской, а названия разных народов мира стали даже именами собственными, обогатили чеченскую ономастику. Почему это так, станет ясно также из двух последующих разделов.

А теперь остановимся на гостеприимстве. Это понятие, по нашему глубокому убеждению, является прямым следствием первого, т. е. гуманизма. Только истинное гостеприимство проявляется не в приеме богатых или выгодных гостей. В нем заложен элемент прагматизма. По кавказским понятиям, гостеприимство — это когда нужно приютить случайного, помочь бедному, защитить слабого. На Кавказе нет поговорок, подобных русским: "званый гость" (хороший гость) или "незваный гость хуже татарина" (плохой гость). То есть, при всем неуважении к инородцам, случайный гость — еще хуже.

Для чеченца гость — лицо священное. Поэтому и дружба превозносится и ценится так же высоко, как готовность всегда прийти на помощь слабому или нуждающемуся.

Про кавказское гостеприимство ходят легенды, а мы остановимся на некоторых фактах.

1. Описываемый случай, со ссылкой на официальную хронику, приводится историком С.-Х. Абумуслимовым.¹¹(А.С.-Х.)

"Между тем, генерал-майор Греков (русский генерал — Л.У.), пользуясь временным затишьем, произвел в течение зимы (1825г. — А.С.-Х.) несколько экспедиций в Чечню наказать аулы, принявшие к себе беглых кабардинцев (обратите внимание: "наказывают" за то, что чеченцы предоставили политическое убежище кабардинцам, по всей видимости, спасавшимся от русского террора на своей родине — А.С.-Х.). Нельзя было желать гибельнее погоды для чеченцев. Со дня выступления своего из Грозного и до возвращения холод продолжался довольно жестокий. Кроме глубокого в Чечне снега, морозы постоянно держались от 8 до 12 градусов, наконец, гололедица, продолжавшаяся четыре дня, покрыв льдом все деревья и все растения, лишили последнего средства продовольствия скот,... в то время как сено осталось или в деревнях, или в степи. Две сии крайности довольно сильны, чтобы поработить всякий другой народ, но едва поколебали несколько чеченцев. Упорство их неимоверное. То есть, не выдали кабардинцев" (Дубровин Н.Ф. "История войны и владычества", т. VI, кн. 1, Санкт-Петербург, 1888, с. 527).

2. Во время гражданской войны в России 1919 — 1920 гг. несколько сот чеченцев погибло, защищая русских красноармейцев от преследования белогвардейцев. Спустя время, когда изменилась ситуация, опять гибнут чеченцы, спасая казаков, которые укрывались в Чечне теперь уже от красного террора (см. Брешко-Брешковский Н.Н. "Дикая дивизия", Рига, 1919 - 1920 гг.).

3. А вот современный пример из исследований этнографа С.-М. Хасиева: "Сравнительно недавно машина сбила насмерть на улице женщину. Водитель схватил ее на руки и бросился в ближайший двор с криком о помощи, т.к. здесь у него не было ни родственников, ни друзей. Выскочивший на зов мужчина узнал свою уже покойную мать и на мольбу водителя ответил: "Успокойся, твоя просьба о братстве услышана. На твоих руках моя покойная мать, а я, если тебя устраивает, с этой минуты буду тебе братом. Но видит Господь, если бы ты оставил на дороге покойницу и попытался скрыться, то я посвятил бы свою жизнь мщению за мать".¹

8. Демократическая система общественного устройства и ее влияние на vчеченский менталитет

Чеченский народ подразделяется на большое количество этнических групп, называемых тайпами. На сегодняшний день тайпов насчитывается более 150. В середине прошлого века их число несколько превышало 100, а в начале прошлого века, по чеченским источникам, было 59 тайпов. Каждый тайп объединяет внутри себя группу людей — более или менее близких родственников со строгими нравственными обязательствами. Количество людей, включаемых в тайп, зависит в основном от его древности. В очень древних тайпах степень родства условна и характеризуется всего лишь его обозначением. Зато нравственный ориентир таких древних групп чрезвычайно высок. "Если человек об этом забывает, то ему об этом напоминают. Независимо от того, является ли тайп на деле кровнородственной единицей или нет, он выступает хранителем поведенческой культуры чеченцев. Как говорят в народе, "тайп — это крепость адата (народных обычаев)".

Исполнение этих обычаев требует напряжения нравственных сил и материальных затрат ( например, на гостеприимство ). Не всем людям удается удержаться на должном уровне. Тогда они отходят от традиции, т. е. от тайповых норм. Недаром существует выражение, гласящее: "чеченцем быть очень трудно". Отсюда следует, что тайповые обычаи — это не совсем то или иное сложившееся правило, которое со временем может меняться с настроением общества. Устойчивая тайповая структура, причастна к формированию этнического характера чеченца.

Тайны сыграли важную роль в сохранении чеченского этноса, нашедшего в себе силы выдержать Первую Русско-Кавказскую, с самой сильной армией мира. Этнология доказывает, что тайповая организация возникла не с неба, т. е. не просто так, а в результате поисков и совершенствования".⁶

Есть предание о том, что исконно чеченские тайны (около 20) населяли область Нашхо в горах и оттуда расселялись по всей Чечне. Эти таипы этнографы называют "чистыми ". А те тайны, к которые вошли иноплеменники - "нечистыми". Однако под этой условностью лежит легенда, по которой "чистые" тайпы тысячелетиями хранили, как священную реликвию, огромный медный котел, на котором древней письменностью были обозначены названия "чистых" тайпов "Нечистым' тайпам удалось захватить этот котел и расплавить его на костре. Согласно другим легендам, эту чеченскую реликвию во время Первой Русско-Кавказкой войны утопил в высокогорном озере Кезенои-Лм имам Шамиль, дабы тем самым прочнее консолидировать чеченскую нацию в борьбе против русской агрессии.

Все тайпы вели свою летопись. Поэтому чеченские манускрипты несли в себе бесценную информацию об истории народа и постоянно переписывались в зависимости от их физического состояния. Эти памятники истории старейшему каждого тайпа надлежало сохранять в строжайшей тайне, чтобы тайны веков не могли оказаться предметом кичливости или ссоры между чеченскими группами. Использование этих документов допускалось только судебными исполнителями высшего властного органа "Mehk-Khell" при разрешении внутриэтнических споров, обычно земельных. "Представители каждого тайпа живут рассредоточение. Особенно крупные тайпы распределены практически по всей этнической территории чеченцев. Следовательно, тайпы выполняют функции этнического сплочения, а не. разделения этноса".⁶

Многие чеченские тайпы ведут свое происхождение от иноэтнических основателей. Естественно, что в первую очередь их основателями являются различные кавказские этносы. Но представлены здесь и более отдаленные нации: турки, арабы, евреи, индусы.⁾ В течение последних веков в чеченский этнос влились русские, украинские и польские группы. А еще ранее "делегировал" своих представителей и ряд других европейских народов. Процесс образования новых тайпов продолжается и в новое время. Так, во время тринадцатилетней депортации (1944 — 1957 гг.) вместе с чеченцами проживали и депортированные немцы, которые также образовали новый чеченский тайп. Основателем этого тайпа признается М. Вайсерт, по рождению являющийся "чистым" немцем ( все его кровные родственники живут в ФРГ). Сейчас он один из самых уважаемых и почитаемых чеченских старейшин. Чеченское общество, организованное с учетом принципа свободы и равенства, консолидируется в крепкую нацию с помощью тайпового механизма.

Демократическая организация чеченцев была отмечена еще русскими во время войны в XIX веке. Вот как об этом пишется в "Энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона" (т. 76, с. 786): "Этой социальной организацией объясняется та беспримерная стойкость чеченцев в долголетней борьбе с русскими, которая прославила их героическую гибель". Подобные же оценки мы находим в сочинениях В. Потто "Кавказская война": "Они нашли в них упорного, неукротимого врага, физические силы, чисто демократические обычаи и весь образ жизни которого словно дышали войной и волей". А вот еще пример. Русский генерал А. Ермолов для того, чтобы победить (в 1818 — 1819 гг.) ненавистный ему народ, вел среди своих солдат активную античеченскую пропаганду. "Однако, — как пишет известный русский историк М. Н. Покровский, — ермоловские солдаты были иного мнения — и массово перебегали в демократическую Чечню <...> Вопрос о выдаче этих беглецов был одним из наиболее острых и портивших отношения между русской администрацией и чеченцами". (Покровский М. "Дипломатия и войны царской России в XIX столетии", Москва, 1924 г., с. 201.)

По мнению Я. Чеснова, именно благодаря демократической организации чеченского общества, его открытости, обеспечивается вхождение в этнос иноплеменников, восприятие ими чеченского языка, обычаев и этнических ценностей.

"Демократическая тайповая организация как форма самоорганизации общества берет на себя и социально контролирующие функции.

Чеченскому этносу остается чисто идеологическое поле, на котором бережно возделываются семена древней кавказкой культуры. Уже не образно, а языком важнейших ориентации культуры можно сказать, что чеченский этнос направил усилия на завоевание не пространства, а времени, на сохранение цепи времен. Это важнейшая этнологическая особенность, многое объясняющая и в культуре и в психике народа. Диалог народа во времени со своими собственными предками, с носителями других древних цивилизаций дал чеченскому этносу открытость к диалогу и с нынешними современниками, в том числе с русской и другими культурами ".⁶

В настоящее время чеченский этнос предпринимает очередные попытки освободиться от жестокого колониального гнета и возродить свою общественную организацию с учетом этнической философии, направленной на освоение времени культуры.

Этнограф Ян Чеснов, занимающийся глубокими исследованиями феноменов чеченского этноса, сделал ряд интересных предположений о высокой энергетике личности чеченца. Исключив природный, а также ряд других факторов, имеющих отношение и к другим кавказским народам, Я. Чеснов предлагает обратить "особое внимание на тайповую организацию, как на ту ячейку, где рождается чеченская личность, наделенная особой энергией, пассионарностью. Отметим, что кровнородственная структура, например, первобытный род, породить такую пассионарную личность не способна. Ведь пассионарий — это человек, самостоятельно оценивающий ситуацию в силу своего понимания долга и чести и, в зависимости от этого, принимающий решения, и в этом ставящий на карту свою жизнь. Пассионарий не образуют толпу, которая не характерна для чеченцев. Чеченская пассионарностъ исключает охлократию (власть толпы). Среди пассионарных качеств, подчеркивающихся Л.Н. Гумилевым, готовность умереть за свои убеждения стоит выше всех других качеств. Эта черта реализована чеченским народом тысячекратно”,⁶о чем говорит его этнический эпос, политическая история чеченцев последних двух столетий, наблюдения этнографов, слова А. Солженицына о не смирившихся "чеченах" в застенках сталинского ГУЛАГа. Об этом говорит и сегодняшняя героическая война чеченцев с одной из самых могущественных армий мира. И если вы сегодня спросите любого порядочного чеченца, готов ли он умереть за свой народ, то вы получите утвердительный ответ. А сотни примеров героической гибели чеченских солдат подтверждают это.

В советские годы административно-тоталитарный режим разрушал все этнические и традиционные социальные структуры, но тем не менее, органические основы, составляющие демократическое содержание чеченского общества, устояли. Коммунистические идеологи, чтобы обосновать свою политику, направленную на разрушение основ чеченского этноса, пытались утверждать, что якобы тайповая организация противоречит законам и философии государства.

Как раз наоборот. Как показывает Я. Чеснов, именно тайпы породили с незапамятных времен органы управления страной "Mehk-Khell" (Совет страны), т. е. представительные органы власти, что на сегодняшнем языке называется парламентом. Но одним лишь Советом страны все не ограничивалось. Это была целая система государственного управления. Органы местного самоуправления назывались "Gala-Khell" (Совет города) и "Evla-Khell” (Совет села).

"Mehk-Khell" устанавливал строгие законы, опирающиеся на философию адата и контроля за их соблюдением. Как мы уже отмечали, роль этих законов и структур власти в поддержании порядка была выше правоохранительных органов многих современных государств. Так, чеченские "Mekh-Khell” еще столетия назад решали вопросы, связанные с правами женщины, ее защиты, решали вопросы воинской этики и т.п., что далеко выходило за их нормирующую деятельность в сфере землевладения, землепользования, торговли, обороны.

Созидательное воздействие политических традиций в национальной и государственной жизни чеченцев зависит от современного понимания государства, в котором все меньшую роль должны играть аспекты насилия, и все большую нормы нравственного поведения и сотрудничества.

"Чеченскому обществу удалось прийти в современность, сохранив те самые права человека, о которых сейчас много говорят на Западе.

Концепцию этих прав выработал в 18 веке Жан-Жак Руссо, явившийся в Париж со своими идеалами свободного мира.

Так вот, чеченское общество и есть типологически то самое, где вырастали свои Вильгельмы Телли, борцы с деспотической властью, отчуждающей в свою пользу права человека".⁶

Как показывают события русско-чеченской войны, чеченцы не растеряли свой нравственный потенциал, пребывая в качестве угнетенного народа на протяжении 132 лет и мрачных застенках колониальной державы.

Из репортажа И. Ротарь в газете "Комсомольская правда", номер от 27 декабря 1994 года: "Это удивительный народ! Когда вы (имеются в виду русские — Л.У.) вошли в Чехословакию, то русских женщин отказывались обслуживать в магазинах. За то, что ты русский, тебе могли плюнуть в лицо. Здесь же местные (имеются в виду чеченцы — Л.У. ) боевики помогают русским старушкам!" — с удивлением говорит мне коллега из Чехии" (П. Прохазкова - Л.У.).

В этом же репортаже далее: "У нас нет никакой злобы к русским, они не виноваты, что у них такое правительство. Клянусь Аллахом, мне жалко даже этих восемнадцатилетних мальчишек, которые воюют с нами. Я не хочу убивать этих ребят, но что мне остается делать?" — не раз говорили мне чеченские ополченцы".

На протяжении всей русско-чеченской войны мир наблюдал за бесстрашием чеченских солдат и народных ополченцев в неравных боях за независимость своей страны. В то же время все иностранные наблюдатели обратили внимание и на благородное отношение чеченцев к поверженному врагу в лице военнопленных и раненых русских солдат. Избравшие тактику террора против мирных граждан, российские власти, по-видимому, были больше других озадачены тем, что чеченцы, несмотря на очевидное неравенство сил воюющих сторон, не приняли этот грязный способ ведения войны и не подвергли ответному насилию гражданское население России. Беспощадное отношение со стороны чеченцев было лишь к русским бандитам, прибывшим в качестве наемников на Кавказ для того, чтобы убивать и грабить мирное население Чеченской Республики.

Вышеизложенный — и поразивший всех, кто бывал в Чечне, феномен объясняется особенностями духовной культуры, этикой равенства, милосердия к слабому, культом женщины и высокой нравственной ответственностью, которая заложена в стройной демократической системе чеченского общества.

А наивысшая ценность человеческого бытия в ментальности чеченцев определяется не географическими пространствами, что исторически навязано русскими, а личностной свободой. В ней и кроется причина такого упорного противостояния чеченцев всякого рода посягательствам на свою свободу, а не "генетическая ненависть" к русским. Ведь на самом деле не "генетическая ненависть" к монголам, татарам, хазарам, а ещё раньше к гуннам, грекам и т. д., заставляла чеченцев противостоять их имперским амбициям. Так что "ненависть" чеченцев к русским исчезнет незамедлительно, как только прекратится терроризм России против Чечни.

Чеченцы, выражаясь слонами лидера Демократического Сонюза В. Новодворской, на протяжении длительного времени вели войну и "белых перчатках". И только спустя 7 месяцев Ш. Басаев известной акцией принуждения противника к миру напомнил мировому сообществу о том, какую грязную и преступную войну ведут российские власти против чеченского народа. Мировое сообщество, успевшее до этой акции уже привыкнуть к массовому убийству чеченских детей и женщин, вновь увидело все ужасы разрастания мирового терроризма. При этом чеченцы еще раз заявили, что они против войны, и потребовали от российских властей отказаться от политики тотального террора против угнетенного народа.

Главная опасность терроризма, как это показало поведение русских в Чечне, заключается в том, что такая политика деморализует общество, позволяя одним безнаказанно убивать и грабить, и принуждая других безучастно привыкать к этому.

Чеченцы хотят, чтобы их оставили в покое на своей земле, и не желают идти по грязному пути политики террора. Ибо в этом случае они уже вряд ли смогут называться чеченцами.

9. Вместо заключения

Теперь рассмотрим (в качестве важной определяющей этнической характеристики и значимости для существования этноса вообще) отношение чеченцев к земле в нравственно-политическом аспекте. Земля здесь не только кормилица народа, но и усыпальница ушедших поколений. Поэтому, с чеченской точки зрения, кощунственно претендовать на чужую территорию и немыслимо передавать ее другим. Здесь будет справедливо добавить, что подобное отношение к чужой и своей территории в той или иной степени присуще всем кавказским народам.

Только этой философией объясняется тот уникальный феномен, что на Кавказе, столь незначительном по территории, сохранились десятки народов со своим языком, культурой, этническим самосознанием. Никто из более сильных кавказских народов не завоевывал территории немногочисленных.

Это клеветническая пропаганда Москвы, что кавказцы без России не уживутся между собой, мол, слишком много проблем. Единственный, кто смог разрушить Кавказ, — это Россия. Все кавказские проблемы созданы на Кавказе только Россией, и она отнюдь не собирается их разрешать, и вовсе не для этого ею заложены все этноконфликтные "мины". Только после ухода России с Кавказа можно решить эти проблемы.

Кавказ — это особый культурно-политический уголок мира. И Кавказ должен жить по своим региональным нормам, тем более что они являются тем идеалом, к которому стремится сегодня весь демократический мир. Кавказ должен быть единым.

Россия просто обязана уйти с Кавказа. Это будет благом не только для кавказцев, но и для самого русского народа, сто национальной государственности и послужит началу новой эпохи в истории этого региона — эры благожелательного русско-кавказского равноправного сотрудничества. Кавказ больше не должен оставаться сферой жизненно важных интересов других народов. Кавказ наконец-то должен стать сферой жизненно важных интересов самих кавказцев!

Кавказ всегда будет "горящим угольком на ладони мира" (В. Шекспир), если не обретет свободу. Даже смешно думать о реализации на Кавказе каких-то глобальных экономических проектов, не разрешив его политических проблем и не устранив насилие над его народами.

Если же Кавказ получит свободу, то очень быстро он превратится в самый цветущий, самый желанный и самый гостеприимный уголок Земли!

 

Четвертый геноцид

Исторические корни второй

 

---

От редакции 'Ичкерии'

Авторские права на электронную версию этой книги являются собственностью Агентства Урарту Нидерланды. Свободное распространение книги в Интернет поощряется, однако при перепечатке ссылка на сайт www.ichkeria.org обязательна. Copyright (c) 2000, Агентство Урарту Нидерланды. Все права сохранены.

Мы не представляем и не выражаем точку зрения правительств России и Чечни, а также каких-либо политических партий и течений.
Смотри: Страницу О нас/ Проекты / За нашу и вашу свободу

Если вы не видите с левой стороны путеводителя по сайту, нажмите
здесь : www.ichkeria.org